Нечаянные деньги
Шрифт:
– Ну, расскажи, ты чего и как? По-прежнему чиновница? – мы заказали себе по салату и коле с ромом, и разговор, наконец, начался.
– Да, у меня все без изменений. А ты, по-прежнему веселый молочник?
– Да, и у меня все без изменений.
– Андрюх, не томи. Давай к делу. Ты ж, наверное, представляешь, как меня гложет любопытство, – взяла быка за рога я.
– Да представляю. Ладно, давай объясню тебе в чем дело, вкратце. А ты потом спрашивай, так быстрее у нас дело пойдет. Есть москвичи, сетевое рекламное агентство. Вошли в регион в связи с тем, что у них есть тут интересы – ряд наших компаний, которые там у них обслуживаются, но московские запросы по
У меня загорелись уши. Ого-го предложение. Я думаю, что знаю о каком именно агентстве идет речь – хоть я и не в отрасли сейчас, но за рынком послеживаю по старой памяти. Приятно, что Андрей так высоко меня оценивает. И предложение, думается мне, вполне реальное. Единственный минус этого предложения – получается, мне предлагается выйти на старт-ап проекта, сложно на этом этапе, пахать надо будет на износ. Зато и дивиденды с этой пахоты светят потом нехилые!
– А чопочом обещают?
– Ась, ну, это вопрос не ко мне, ты же понимаешь. Я тебя сведу сначала с их директором по региональным проектам, а дальше уж сама. Одно могу сказать: ребята серьезные, как в рекламе говорится, «рекомендации лучших собаководов».
– Ох, соблазнительно. И страшно, Андрюш, – поделилась я своими сомнениями с бывшим коллегой. – Справлюсь ли?
– Если задумываться в сослагательном наклонении не будешь, то справишься, – улыбнулся он мне в ответ. – Я ж тебя помню, ты огонь. Стосковалась, поди, в своей чиновничьей светелке по нормальной пахоте рекламной.
– Стосковалась, да. Как я раньше говорила, пока в рекламе работала, у меня хобби совпадает с профессией. Так что прямо очень интересно, спасибо!
– Погоди благодарить, может, не за что еще! – Андрей достал из кармана смартфон. – Я вот тебе тут, в мессенджере, их адрес перебросил – кидай резюме со ссылкой на меня. И, даст бог, все у вас сложится.
В семь часов, как обычно, в «Стрекозе» заиграла живая музыка – их традиционный джаз-банд. Мы еще посидели немного, доели, допили, потрепались об общих знакомых и разошлись.
Я не смогла поехать сразу домой. Да и куда за руль после рома с колой. Решила оставить машину на служебной стоянке. Вечер был теплым, я решила пройтись немного, потом добраться до мамы и вызвать оттуда такси. Не по карману мне, конечно, такие загулы – «Стрекоза», такси, – но сегодня можно. Кажется, мне светит новая жизнь, во всех отношениях новая: новый муж, место жительства и работа. Так что немного гульнуть по поводу открывшихся перспектив можно! Наверное, это всё знаки, что пора, пора, Ася, начинать тебе новую жизнь. Встрепенуться, почистить перышки и – вперед, шурмовать новые высоты!
Мама всё изложенное горячо не одобрила. Когда я добралась до нее, возбужденная открывающимися перспективами, и пересказала ей разговор с Андреем, она ужасно рассердилась.
– Ась ты повзрослеешь когда-нибудь или нет? Что за тяга к авантюрам, неуместная в твоем возрасте? Раньше надо было поисками себя заниматься. Вот ты представь на минуточку: что-то тут у этих москвичей пойдет не так. Да они закроются тут же,
Я люблю маму, но поддержки мне не хватало от нее всегда. Всю жизнь так: только я поднимала голову и куда-то тянулась – мне давалось по рукам: «куда тебя несет?», «это не для тебя!», «даже и не думай!», «не с твоими данными». Я росла с ощущением, что я троечница во всем, а не только в школьной учебе: моя внешность, интеллект, творческие способности – все у меня на троечку. И права претендовать на то, что положено «хорошистам», и уж тем более – «отличникам», я не имела никакого. Лучше бы и не рассказывала ей про свои планы. Мамины оценки тянут на меня на дно, ведь я давно это поняла. И вот опять мне так некстати потянуло на откровенность… Это она еще не знает про мои планы на смену мужа! Вот где было бы крику!
– Мам, попробуй посмотреть на эту тему с другой стороны. Я не люблю свою работу. Я просто болею каждое утро, когда просыпаюсь и понимаю, что мне опять нужно идти туда. У меня одна жизнь и в реинкарнацию я не верю. Я потом себе руки до локтей сгрызу, понимая, что шанс у меня был, а я даже не попробовала что-то изменить. Ты только представь какая это каторга – каждый день себя заставлять заниматься нелюбимым делом!
– Да причем здесь «люблю-не люблю»! – завелась мама. – Тебе надо уже вообще про эти слова забыть! Есть долг, твой долг как жены и матери. И вот об этом нужно думать. Что надеяться тебе, кроме как на себя, больше не на кого. Сын у тебя сидит без работы. Муж – вахлак неудельный. Кто семью то кормить будет, случись что?
– Ну, мне кажется, что у меня, кроме долга, могут быть и какие-то другие чувства. И желания тоже, да, – не сдавалась я. – И я уверена, что могу куда больше, чем отвечать на письма. Я люблю рекламу, я скучаю по работе в этой отрасли. А долг…. Мой муж – совершеннолетний. Да и сын уже тоже. Пусть сами, как хотят. Я больше не готова менять им памперсы и добывать им пропитание. Всё, надоело! Свой долг я им выплатила сполна, если он у меня вообще был!
Мать схватилась сначала за сердце, а потом за голову.
– Всё, я не могу больше вести разговор на эту тему! Я – больной и пожилой человек, меня это убивает. Ты меня убиваешь! Можешь делать что хочешь. Но предупреждаю: если я помру от этих твоих выходок, то моя смерть будет на твоей совести! И за помощью ко мне не приходи, если что, выпутывайся дальше сама!
Она вышла из кухни, где мы с ней болтали, хлопнула дверь в комнату. Через минуту оттуда раздались звуки работающего телевизора. Слава богу, в этот момент мне отзвонился диспетчер и сказал, что вызванное мною такси ожидает меня у подъезда.
Ох, зря я этот разговор затеяла. Что я, не знала, что ли, мамины взгляды на эти вещи? На что рассчитывала? Только настроение испорчено, и опять я сомневаюсь в себе.
* * *
Вот она и наступила, последняя пятница. Месяц, о котором мы договорились с Иваном, истек. Значит, пора. Впереди выходные. В воскресенье Робу на дежурство, значит, разговор надо будет провести завтра, то бишь, в субботу. Или сегодня вечером. Но лучше все-таки завтра. Как говорила нам наша институтская преподавательница, имея в виду наши ночные бдения накануне экзамена, «перед смертью не надышишься». Но отложить ужасно хочется. Как-то робею я прямо ужасно. Хотя разговор этот, со всеми возможными поворотами и реакциями, своими и мужа, я проиграла в голове уже, кажется, тысячу раз.