Нечаянные грезы
Шрифт:
— Я привезу тебе новый. Условия будут еще выгодней.
— Ты и так платишь мне кучу денег. Куда мне столько?
— Глупая. Кто же говорит такие вещи работодателю? Не бери с собой ничего — все купим в Париже.
— Ты же сказал, что мы летим в Давос.
— Через Париж. Надеюсь, ты не станешь возражать?
— Нет.
Муся слышала его прерывистое — возбужденное — дыхание.
— Ты рада?
— Не знаю. Для меня это так неожиданно. Возможно, я почувствую
…Они жили в уютном домике на краю заснеженной долины. Из окон были видны покрытые лесом склоны гор. Муся могла смотреть на них часами, чувствуя, как ее душа наконец-то наполняется долгожданным покоем. В камине уютно потрескивал огонь, в баре была выпивка на любой вкус. К тому времени, как Старопанцев возвращался с лыжной прогулки, она была достаточно пьяна, чтобы снять халат и залезть к нему под одеяло — она вдруг стала страдать от одиночества. Он отодвигался от нее почти брезгливо и, прежде чем заснуть, долго и тяжко вздыхал.
Как-то за завтраком Муся сказала:
— Ну вот мы и поменялись местами.
— Да.
— Тебя это не радует?
Он покачал головой.
— Но я стараюсь, чтобы тебе было хорошо.
— Не надо. Тебе гораздо больше идет, когда ты думаешь только о себе.
— Мне надоело быть эгоисткой.
— Это твоя сущность. Все остальное притворство.
— Прости.
— За что? — Старопанцев удивленно вскинул брови. — Ты ведешь себя идеально. Во всем виноват только я.
— Я делаю тебе больно. Поверь, это не нарочно.
— Верю. Но я, очевидно, никогда не узнаю, как ты ко мне относишься.
— Лучше, чем к кому бы то ни было.
— Я бы хотел, чтоб ты меня ненавидела. Как того парня, с которым ездила на море.
— Я на самом деле его придумала.
— Давай выпьем, — вдруг предложил Старопанцев и поднял свой бокал с шампанским. — Я так давно ждал от тебя этих слов.
— Мне было вовсе не просто признаться в этом себе самой.
— В чем?
— В том, что я… оказалась такой неверной.
Она зажмурила глаза и замотала головой.
— Что случилось?
— Мне не надо было говорить этого вслух, — прошептала она. — Я вдруг почувствовала, что свободна от всех клятв и обещаний.
Он наклонился и поцеловал ей руку.
— Но я все равно не смогу простить себе, что этим парнем был не я. Знаешь, мне вдруг захотелось в Москву. Угадай почему?
— Я не хочу выходить замуж. Даже за тебя.
— Подумай о будущем своего Ивана. У меня нет наследников.
— Спасибо. Это слишком щедрый подарок. Я его не заслужила.
Он встал и вышел за дверь в одном тренировочном костюме.
Старопанцев женился вскоре после того, как они вернулись в Москву. Он редко появлялся в клубе, переключив все свое внимание на супермаркет. Хотя, как уверял Топорков, клуб оставался главным источником его доходов. Муся скучала по Старопанцеву. Но вместе с тем чувствовала облегчение.
Она стала ходить в бассейн и на массаж, попыталась ограничить себя в алкоголе, хоть это удавалось ей далеко не всегда. Что касается мужчин, то она вдруг поняла, что противоположный пол действует ей на нервы. Причем все без исключения мужчины. Впрочем, она-то общалась с определенной категорией.
— Ты в монастырь, что ли, собралась? — спросил как-то Топорков.
Она улыбнулась ему в зеркало.
— А я так надеялся, что ты станешь мадам Старопанцевой. Кого-то ты, моя девочка, перехитрила. Уж не себя ли?
Она продолжала молча накладывать грим.
— Знаю, ты не любишь эти разговоры, но, судя по всему, дело идет к тому, что наш клуб продадут какому-нибудь Рябцеву или Пеструхину. Впрочем, не вижу разницы. И тот и другой имеют склонность к стриптизу и черной порнухе. Представляю, что придется тебе выделывать.
Муся опустила руки и насторожилась.
— Ну да. Они непременно захотят, чтобы прекрасная Мэрилин не просто вихляла задницей и покачивала своим сексапильным бюстом, а еще и скидывала с себя шмотки на виду у всего народа.
— Я никогда не стану это делать, — тихо, но решительно заявила Муся. — К тому же мне кажется маловероятным, что Старопанцев захочет продать курочку, которая несет ему золотые яйца.
— Он-то, наверное, и не продал бы, а вот его мадама… — Топорков сел на кушетку и достал пачку сигарет. — Представляешь, я с горя даже задымил, хоть у меня и здорово барахлит мотор. Сашка стал крепко выпивать, и эта Тигра Львовна сумела прибрать его к рукам. Ну, а ей кто-то доложил про вашу красивую печальную любовь.
— Никакой любви не было. Просто я очень уважаю Александра.
— Это не мое дело, крошка. Мое дело — не потерять работу на этом крутом вираже. Придет другой человек, а вместе с ним другие шестерки.
— Я поговорю с Александром. Сегодня же.
— Вряд ли тебе удастся ему дозвониться. Эта Гиена Леопардовна его и близко к трубке не подпускает.
— Я знаю прямой номер. Дай мне телефон.
— Через три минуты твой выход.
— Подождут.