Нечестивец
Шрифт:
Нагнувшись, Барерис схватил Мутота за горло и потащил его сквозь анфиладу комнат, пока они не оказались за пределами области искусственно созданной тишины. К тому времени тело вампира вновь обрело человеческий облик, если не считать слишком высоко посаженных заостренных ушей и нескольких клочков меха.
Опустившись на колени, Барерис приблизил лицо к немигающим глазам Мутота.
— Теперь ты меня узнал? — спросил он. — Я — Барерис Анскульд, бард, который взял над тобой верх по пути к Дельхумиду. И теперь я
Вскинув меч, он отрубил Мутоту голову. Барерис смотрел, как тело некроманта гниет и распадается, и осознал, что не чувствует вообще ничего.
Зеркало нашел барда стоящим над полуразложившимися вонючими останками тела Мутота.
— Хорошая работа, — произнес он.
Барерис нахмурился.
— Во время схватки мы не издавали шума. Если удача на нашей стороне, никто ещё не знает, что произошло. Может, у нас есть немного времени на то, чтобы здесь осмотреться.
— Возможно, наткнемся на что–нибудь полезное, — согласился Зеркало. — Давай же, вперед.
Барерис повесил на шею амулеты Мутота и поднял его черный, переливающийся посох. Затем они углубились в покои некроманта.
Вскоре они оказались возле картины, изображавшей Красного Волшебника, чей холодный, коварный взгляд и решительное выражение рта контрастировали со скошенным подбородком. В библиотеке над камином висел ещё один его портрет, и, увидев его, Барерис произнес:
— Я понял, что это за место.
— Что ты имеешь в виду? — спросил Зеркало.
— Сотню лет назад это здание не было обычным оплотом ордена Преобразования. Оно являлось личным поместьем Друксуса Рима — по крайней мере, одним из них. Я его не знал, но в детстве видел пару раз во главе торжественного шествия. Это он.
Конечно, Зеркало не мог знать Друксуса Рима. Когда этот волшебник был ещё жив, призрак являлся сломленным, лишенным разума созданием, скитавшимся по Рассветным горам. Но он слышал, как его соратники говорили о зулкире, убитом Сзассом Тэмом в самом начале его долгой кампании по захвату власти в Тэе.
— Если эти книги принадлежали архимагу, — произнес он, — то здесь могут найтись какие–нибудь могущественные гримуары.
— Будем надеяться, что я смогу опознать их, когда увижу, — произнес Барерис. — Постой на страже, а я тут пошарю, — он вытащил с полки один из томов.
Просмотрев ещё несколько книг, он прошептал:
— Во имя Серебряной Арфы!
Глава 2
13 чеса, год Темного Круга (1478 DR)
— Итак? — требовательно спросил Аот. — Не тяни. Что же ты обнаружил?
На другом конце комнаты Кхорин пробормотал что–то во сне и перевернулся на другой бок.
— Это, — ответил Барерис. Открыв
— Хорошо, — произнес боевой маг. — Итак, ты хочешь, чтобы я сел и прочел эту треклятую книгу, или все же расскажешь мне, в чем дело?
— Расскажу, — сказал Барерис. — Просто… все это слишком необычно, даже попахивает безумием, и я хочу, чтобы ты отнесся к моим словам с пониманием и доверием.
Аот недоуменно нахмурился. Никогда раньше ему не приходилось видеть, что его старый друг не находит нужных слов. Даже когда Барерисом полностью овладевало отчаяние и жажда мщения, речь его всегда отличалась изяществом.
— Да скажи ты прямо. После всех странностей и ужасов, через которые мы трое прошли, неужели ты думаешь, что я усомнюсь в твоих словах?
— Хорошо. Помнишь вопрос, которым постоянно задавался Маларк?
При упоминании шпиона и их бывшего друга, который переметнулся на сторону северян, Аот почувствовал злость.
— Почему Сзасс Тэм убил Друксуса Рима, своего союзника в совете?
— Да. Прочитав эту книгу, я наконец узнал ответ.
— Это все, конечно, здорово, но сейчас, когда прошло уже без малого сто лет с тех пор, как лич вышвырнул своих соперников из Тэя, неужели это и правда имеет значение?
— Большое. А помнишь ли ты историю, которую поведал мне могильный ползун по имени Быстрый Удар?
Поначалу Аот не мог понять, о чем толкует бард, и, даже когда он вспомнил, этот вопрос показался ему совершенно нелепым. Ему даже пришло в голову, что его друга могли свести с ума долгие годы одиночества, мучений и не–жизни.
— Смутно припоминаю. Тысячи лет назад в Рассветных горах находилось государство. Его величайшим волшебником и героем был парень по имени… что–то насчет рытья…
— Фастрин Копатель.
— Верно. Кто–то у него что–то украл, и это свело его с ума. Он истребил свой собственный народ и даже разрушил разум их призраков — Зеркало тоже пал его жертвой — а, уничтожив страну, покончил с собой.
— Верно, — произнес Зеркало. — И теперь я могу дополнить этот рассказ. Недавние события помогли мне частично вернуть память, хотя в ней ещё полно белых пятен. Мой друг Фастрин, — продолжил призрак, — любил исследовать древние руины. Предметом, который у него украли, было то, что он обнаружил во время одной из своих экспедиций, а именно — книга, написанная на заре времен. По его словам, там содержалась «смерть Вселенной», и, когда она исчезла, он испугался, что вор решит высвободить находящуюся в ней силу. В своем безумии он увидел лишь один выход — уничтожить всех вокруг, чтобы наверняка убить тех, кто знал этот секрет, и разрушить их разум и память.