Нечестивый Грааль
Шрифт:
— Отец, спрашивают вас. — Карлота закрыла ладонью микрофон трубки и прошептала: — Этот человек не представился. Сказал только, что звонит по поводу каких-то первоисточников. Он требует именно вас.
Священник взял трубку:
— Отец Джозеф Романо слушает.
— Завтра в полдевятого утра приходите на вокзал Гранд-Централ, — донесся до него низкий сипловатый голос.
— А кто говорит?
— Стойте внутри у выхода на Сорок вторую улицу и Парк-авеню. Не забудьте надеть воротничок.
— Я священник-иезуит и занимаюсь серьезными изысканиями, а не ищу сенсаций, как некоторые журналисты.
— Я и собираюсь
Соединение прервалось.
— О чем речь? — поинтересовалась Карлота.
— Этот некто утверждает, что имеет в своем распоряжении фрагмент манускрипта Иакова.
Чарли оторвался от компьютера и потряс головой:
— Неужели нашлись чудаки, которые размножили этот нелепый псевдодокумент?
— Нет-нет, здесь речь не об очередной переводной подделке. — Романо повесил трубку. — Этот некто утверждает, что у него именно подлинник.
Чарли положил руки на затылок, откинулся на спинку стула и приподнял брови.
— Ух ты! — воскликнула Карлота. — Если таковой действительно существует, то в вашей книге может наметиться неожиданный поворот.
Чарли прищурился:
— Если обнаружится реальное доказательство наличия у Христа родственников, что тогда будет со всей церковью?
Романо с улыбкой поглядел на выпускников-ассистентов, поглаживая ухоженную бородку-эспаньолку. Он предпочитал избегать дискуссий на тему «неоспоримой истины», поэтому и сейчас решил не брать проблему приступом, а обойти ее сбоку.
— У вас обоих блестящие способности. В жизни вам не раз придется сталкиваться с суровыми испытаниями веры. Христианство существует уже почти два тысячелетия, и до сих пор ничто не могло поколебать его основ. Я пишу свою книгу, поскольку считаю, что всем нам необходимо посмотреть на распятие Христа и Его последующее воскресение с точки зрения современной науки и новых технологий. Как ученый и священник, я значительную часть жизни посвятил исследованию всех углов и закоулков христианского канонического Писания. И я не обнаружил в нем ни одного существенного недостатка, который пошатнул бы мою веру. — Романо улыбнулся и воздел указательный палец. — Давайте не будем спешить с выводами из-за какого-то анонимного звонка.
Потом он взглянул на часы и добавил:
— Вам лучше поспешить на занятие, иначе монсеньор Лохнер нам всем задаст.
Чарли и Карлота схватили учебники и оставили Романо одного, прежде чем он сообразил, что забыл их предупредить насчет завтрашнего дня. Когда они придут сюда утром, то не найдут его в кабинете: в это время он будет высматривать неизвестного в толпе прибывающих на Гранд-Централ пассажиров в надежде, что тот передаст ему футляр, содержимое которого может вызвать настоящую бурю во всей церковной организации.
Отец Романо взглянул в окно, из которого открывался вид на 62-ю улицу, Дамрош-парк и еще дальше — на здание Метрополитен-опера. Бесподобная перспектива, одно из преимуществ работы в Фордхэме. Он вспомнил о Марте. Она по-настоящему восхищалась оперой. Восемнадцатилетним юношей он тайком провел ее в семейную ложу, пока мать устраивала дома очередной благотворительный прием. Марта с благоговейным трепетом взирала на окружающее великолепие: стеклянные арочные своды, необъятные стенные росписи
2
С Норт-Черч-роуд Гавриил свернул в высокие решетчатые стальные ворота, обозначающие вход в Иезуитский центр духовного развития. Он окинул взглядом кованые личины, взирающие на него с высоты ажурных створок, и подумал: смех, да и только. Это же запечатленные греческие боги; они сошли бы и за слегка искаженные версии языческого идола плодородия — Бафомета. Понятно, что для большинства этот рогатый божок не что иное, как воплощение дьявола. Лишь немногие посвященные знают, что Бафомет — лишь иное наименование Софии, высшей истины.
Трехполосная подъездная аллея пестрела тенью от предзакатного солнца, пробивающегося сквозь густую листву. На исходе дня на ней не было машин, и вокруг он не заметил садовых рабочих. Подруливая к величественному строению, некогда служившему приютом иезуитским священникам и братии, Гавриил почувствовал, как нарастает внутри нервозность от ожидания. Наконец он затормозил у массивного кирпичного строения, венчающего один из холмов в округе живописного пенсильванского городка под названием Вернерсвиль.
Своей формой здание напоминало раннюю версию печати Общества Иисусова. Восточный и западный четырехэтажные флигели соединялись посередине длинным переходом, что придавало всему сооружению вид огромной буквы «Н» — средней в аббревиатуре IHS, по инициалам греческого имени Христа. В центре этой гигантской литеры находилась пристройка в форме креста — главный вход в здание.
Гавриил вырулил на нижнюю парковочную стоянку, откуда прекрасно были видны и окрестности здания, и просторная каменная галерея. Развалясь на сиденье, он достал бинокль и навел его на двухъярусный лестничный пролет, ведущий к парадным дверям иезуитского центра. С 1971 года эта организация занималась трактовкой и толкованием духовного учения святого Игнатия Лойолы, основателя ордена. Сегодня у них день посещения для всех желающих. Гавриил сможет затесаться в ряды посетителей, и никто не станет ему задавать назойливых вопросов. Он успеет войти, выйти и уехать прежде, чем кто-либо догадается о вторжении.
Гавриил принялся терпеливо ждать, как вдруг его внимание привлек автомобиль с нью-йоркскими номерами, движущийся по нижней подъездной аллее. Он немедленно навел на машину бинокль и, пока она выворачивала к главному входу, разглядел за рулем знакомую блондинку. Так и есть — те самые темные брови и большие, оливкового цвета глаза. Красивая, такие не забываются. С одной стороны, нехорошо столь откровенно ее использовать, зато уловка удалась как нельзя лучше. Она поможет ему выиграть время. Главное — соблюсти сроки, а в религиозном поиске о святотатстве не может быть и речи. Как бы там ни было, его избрал сам Господь… А значит, и ее тоже.