Нечестная игра. На что ты готов пойти ради успеха своего ребенка
Шрифт:
Лорен оторвалась от переписки, и морщины ее разгладились.
– Он все еще не любит оставаться один.
– Как мило, – сказала Азра.
– На прошлой неделе он….
– О боже, Эмма Зи просто обожает, когда в доме никого! – громко перебила Саманта и помахала официантке. – Она говорит, что это единственная возможность почитать спокойно, чтобы родители не мешались.
Лорен поджала губы. Роуз, чувствуя возникшее напряжение, положила руки на спинки соседних стульев и посмотрела на Азру.
– Так что там с Гленом? – спросила она. Это был новый ухажер Азры, главный анестезиолог в медицинском центре. Роуз была с ним шапочно знакома, хотя это Саманта сосватала врача Азре месяц назад. Третье свидание у них было в среду. – Мы хотим все подробности!
– Глену не дала, и вам не дам, – ответила Азра.
Знакомая шутка, но подруги с облегчением рассмеялись, потому что Азра была в этой компании точкой притяжения. Рассказы о ее жизни так захватывали остальных подруг в основном оттого, что эта жизнь резко отличалась от их собственной. Казалось, будто Азра встречалась с половиной неженатых мужчин из Четырех Округов. Бывший муж оформил совместную опеку над близнецами, и это давало женщине достаточно свободного времени для концертов, выставок и новых ресторанов по всему Передовому хребту. Но чаще всего она рассказывала истории о том, как села в лужу или попала в переделку. Истории были построены так, чтобы подруги смеялись и никогда всерьез не задумывались попробовать такой свободы. Но Роуз все равно мечтала о ней. Постоянно.
Лорен же, хотя со смерти ее мужа прошло уже восемь лет, не ходила ни на одно свидание, ни провальное, ни удачное. Ее жесткое воздержание почти превратилось в нравственный принцип. Все внимание Лорен сосредоточила на своем одаренном сыне. Когда Азра рассказывала свои скабрезные истории, Лорен склоняла голову набок и ошеломленно моргала, будто завороженная выступлением акробата или виолончелиста-виртуоза, будто изумленная талантом, которого ей никогда не суждено иметь или хотя бы понять.
Саманта открыла свою дорогую сумочку и достала открытку для Лорен. На подарки подруги всегда складывались. В этом году они дарили сертификат на целый день спа-процедур в «Аспен Рум» в трех кварталах от Изумрудной аллеи. Соляной пилинг, массаж, уход за лицом – весь пакет наверняка стоил вдвое больше, чем суммы, внесенные Азрой и Роуз, вместе взятые. Но, конечно же, Саманта покрыла разницу.
Дав Лорен время вдоволь поохать и повосхищаться подарком, Азра наклонилась к ней и спросила:
– Ну что, ты уже что-то решила насчет следующего учебного года?
Лицо Лорен засияло ярче. Еще один подарок – возможность поговорить на любимую тему, то есть о Ксандере.
– Пока что я в сомнениях. Как жаль, что в «Одиссее» не учат до восьмого класса, сыну там так нравится! Но Ксандер очень хотел бы ходить вместе с твоими близнецами в Школу Святой Бригитты.
– О, они были бы в восторге, – великодушно сказала Азра, хотя Роуз подозревала, что Эйдану и Чарли Ансвортам-Шодюри будет в лучшем случае все равно, пойдет ли Ксандер Фрай в их школу следующей осенью. В данный момент Ксандер ходил в «Одиссею», частную начальную школу для детей с высоким айкью, но ученики выпускались оттуда после шестого класса. Вот уже несколько месяцев Лорен громко и часто рассуждала: то ли оставить Ксандера в «Одиссее» доучиваться последний год, то ли отправить его в одну из бесплатных государственных школ Кристала, как отправили своих Эммочек Роуз и Саманта, либо в модную церковно-приходскую Школу Святой Бригитты (в округе Кендалл), куда ходили близнецы Азры и Бека. (Азра то и дело повторяла, вскидывая руки: «Это была не моя идея». Она сама училась в Школьном округе Долины Кристала и гордилась своим образованием. «Но в конце концов, платит Бек», – добавляла Азра.)
– Самое важное, чтобы учителя умели поддержать его интерес к учебе, ставили перед ним новые задачи, – продолжала Лорен, а все слушали с напускным интересом. Как-никак, день рождения у человека. – Ему будет тяжело в новой школе, если взрослые будут держаться с ним снисходительно. К тому же у него такие сложности с общением.
– Зато никаких сложностей с учением, – заметила Саманта.
– Ну… да. Но если его все равно в следующем году переводить, лучше уж не тянуть, а сделать все сейчас. А то я начинаю раздумывать:
Роуз прикусила кончик языка.
– Есть над чем подумать, – резюмировала Азра, как всегда воздерживаясь от осуждения. – Но я уверена, что ты сделаешь правильный выбор. – Она повернулась к Саманте. – Как там Эмма Зи?
– Мы думали в следующем году отдать ее в «Одиссею», но нам эта школа вряд ли подойдет, – ответила Саманта. – Наша дочь слишком общительная. Школу Святой Бригитты мы тоже рассматривали. Та же проблема. К тому же Кев – член Городского совета, так что будет некрасиво, если Зи пойдет в частную школу.
– Значит, она будет учиться в «Ред Рокс», – утвердительно произнесла Роуз. Вопросы были здесь излишни: две Эммы были неразлучны с младенчества, а Саманта, кажется, не собиралась забирать дочь из муниципальной системы.
– Скорее всего.
Роуз ощутила тень сомнения в словах подруги. Неуверенность в голосе Саманты заставила ее резко обернуться.
– Кев рассматривает разные варианты, – уклончиво проговорила Саманта.
– Например?
– Самые разные. Например, есть независимая школа искусств недалеко от Денвера. Еще есть пара школ поближе. Посмотрим.
Роуз собиралась расспросить подробнее, но тут подошла официантка.
Школы поближе? Денвер? Роуз так и не сумела снова свести разговор к этой теме. Подруги допили коктейли. Когда принесли счет, Саманта молниеносно достала карту «Виза» и буквально впихнула в руки официантке. Роуз начала протестовать.
– Ты платила в прошлый раз, – беззаботно прощебетала Сэм.
Это была ложь, почти каждый раз это была ложь, но такова уж была Саманта. Роуз смотрела, как подруга оставила официантке на чай и расписалась на чеке, старательно не глядя на Роуз. В последнее время появилась в Саманте Зеллар некая скрытность. Она так аккуратно увиливала от определенных тем… Обычно, когда она узнавала какой-нибудь секрет, то не могла не проговориться. Слишком велико было для нее искушение поделиться тайной, о которой не знали подруги. И Роуз подозревала, что сейчас Саманта что-то пронюхала, но на этот раз юлила и не раскрывала карты.
На улице воздух отдавал гарью и бензином. Посреди тротуара жонглеры показывали огненное шоу. Их булавы были обернуты горящими тряпицами. Ассистент стоял чуть в стороне, держа наготове жидкость для розжига и огнетушитель. Переносная огненная чаша пылала и плевалась искрами, окутывая трюкачей пеленой дыма. Четыре подруги задержались посмотреть на представление и немного погреться.
2. Роуз
Роуз свернула к обочине Опалового переулка. В сумерках темный двор освещался теплыми огнями их домика с верандой. Двенадцать лет назад этот сколоченный вручную дом казался одновременно очаровательным и огромным: три спальни, полторы ванные комнаты, наполовину отделанный подвал. Такой дом очень бил по карману, ведь вся семья жила на одну зарплату (пусть и достаточно высокую университетскую зарплату Роуз). «Но если вы хотите жилье в черте города и притом к западу от 35-й улицы, то есть хоть немного ближе к горам, тогда будьте готовы к ценам, как в Пало-Альто», – наперебой твердили риелторы. Жестокая ирония для выпускницы Стэнфорда, которая еще со студенческими долгами не расплатилась.
Войдя в дом, Роуз положила сумку у двери и сбросила куртку, наслаждаясь ароматом чеснока, специй и теста: муж готовил домашнюю лапшу. При всех своих недостатках (а их было полно) Гарет кулинарил, как шеф-повар из телешоу, предпочитая богатые крахмалом и углеводами ингредиенты там, где Роуз приготовила бы для себя и Эммы что-нибудь из полезных для мозга овощей и продуктов, содержащих «постный белок». Но когда Роуз была так зверски голодна, как сегодня, ей казалось, что она осталась с мужем только благодаря его кулинарным талантам. Уж точно не благодаря его подвигам в постели.