Нечисть, или Тайна старинной шкатулки
Шрифт:
На пороге кухни появился Андрюша, прошлепал к Есии, залез к ней на колени.
— Мама, а почему люди умирают? — почему-то шепотом спросил он.
Есия потрогала его лоб и поцеловала в щеку.
— По разным причинам, кто от чего: от болезней, от несчастных случаев…
— От старости, — добавила Софья.
— А что такое старость? — не унимался мальчик. — Откуда она берется? Почему люди стареют?
— Андрюша, старости нет. Есть болезни, которые люди ошибочно принимают за старость. — Есия неодобрительно покосилась на подругу. — Беги, смотри мультики.
—
— Вот, устами ребенка глаголет истина, — оживилась Софья. — Правильно, парень, рассуждаешь. Старость — она разная. Для кого-то и семьдесят — вторая молодость, а кому-то сорок — обуза. Ладно, граждане отдыхающие, потопала я домой, пока не выгнали. Завтра у меня важное свидание, надо выспаться и быть красивой прелестью неземной.
Она чмокнула увернувшегося от ее поцелуя Андрюшу в макушку и церемонно удалилась.
Есии не спалось, хотя день выдался тяжелый и напряженный, полный впечатлений и эмоций. Она сидела у окна, глядя на золотящиеся в лучах восходящего солнца верхушки деревьев и крыши домов, и вспоминала.
Он погиб очень рано, ее отец. У нее остались лишь разрозненные детские воспоминания, которые она иногда любовно перебирала, оставаясь одна.
Отец все время был чем-то занят. Веселый, озорной, он крутился не переставая — зарабатывал на семью. Несколько редких фотографий, где Есия с отцом. Вот они вместе кормят лебедей у берега Балтийского моря, вот она с воздушными шариками в парке улыбается во весь рот. Втроем вместе с мамой у фонтана…
Отец любил путешествовать и работу выбрал такую, что был все время в разъездах. И каждый раз его возвращение превращалось в праздник.
Одно из первых воспоминаний: Есия идет с отцом в булочную… ей — года два с половиной или три, и она, разумеется, уже считает себя очень взрослой. Проходя к хлебным полкам, Есия громко, так, чтобы слышала продавщица с закрученными в тугие спирали волосами, говорит:
— Папа, а как ты считаешь: лучше взять булочки с «бородавками» или с «тараканами»?
То, что произошло после этого, сильно озадачило маленькую Есию. В первое мгновение у продавщицы чуть не выкатились из орбит глаза, а потом она завопила, как корабельная сирена:
— Безобразие! — заорала с безумным видом тетка. — Чему вы учите ребенка?! Это же надо было такое придумать! Боже мой, какая гадость: бородавки, тараканы! Нет, вы слышали? — обратилась она за поддержкой к публике.
Отец в ответ залился веселым смехом, люди вокруг заулыбались.
Есия тогда решила, что продавщица просто сошла с ума. Была-была нормальной, а потом раз — и ее «пробило».
Дома мама пояснила, что на самом деле булочки называются совсем иначе, и «тараканы» — это изюм, а «бородавки» — это сахарно-сдобная присыпка. И вероятно, у продавщицы оказалось слишком сильно развито воображение, и ее едва не стошнило.
С отцом состоялся серьезный разговор, и мама взяла с него честное слово больше так с ребенком не шутить.
Но сейчас Есия дорого бы отдала,
Она не заметила, как задремала. Комната вдруг покачнулась, накренилась, и все понеслось в пустоту. Когда падение остановилось, вокруг оказался серебрящийся в лунной дымке лес. Поднявшись с колен, Есия пошла по дорожке за призрачным лучом. Кажется, она уже была в этом лесу однажды, но тогда он был слишком густым и неприветливым. А сейчас деревья расступались, не мешая идти.
Тропинка привела к большой поляне. Там, на самой середине, на покрытом мхом валуне сидели три девушки. Они расчесывали волосы и болтали. Весело поглядывали на Есию.
— Вы кто? — запинаясь, спросила она и остановилась в нерешительности.
— Мы суденицы, — улыбнулась самая юная из них. — Уж давно тебя ждем, заждались совсем.
— Чего тебе от судьбы хотелось бы? — спросила средняя.
— Мне? От судьбы? Отца когда-то хотела вернуть, потом поняла, что не воскрешу. А остальное могу сделать сама.
— Ишь ты, какая самостоятельная, — покачала головой старшая.
— Ты сейчас не сердцем говоришь, а умом, — сказала средняя. — Вот голова за тебя все и решила.
— Только неправильно! — засмеялась младшая.
Есия хотела возразить, но старшая суденица остановила ее жестом:
— Молчи. Мы уже все в твоем сердце прочитали. Это сестры пошутить решили с тобой, в прятки поиграть. А теперь иди по тропинке, и где сердце запоет — там и остановишься.
И они вдруг исчезли.
Есия в недоумении огляделась и пошла по лунному лучу. Странные здесь были цветы. Они поворачивали навстречу ей свои головки, раскрывали душистые пасти, будто кричали о счастье и любви.
Долго ли, коротко ли она шла, как говорят в сказках, но привела тропинка к самому берегу реки. Присев, Есия опустила руки в неспешно текущую воду. И вдруг сзади послышались шаги.
— Не пугайся, — произнес знакомый мужской голос.
Перед ней, выйдя из тени, появился Герман.
Она положила руки ему на плечи и потянулась к его губам…
Все стремительно завертелось, и Есия очнулась в своей комнате. Она все так же сидела у окна, и рука затекла от напряжения. Встав, Есия размяла руку и легла на постель. Мечтательно глядя в потолок, вспоминала Германа, и сердце ее сладко ныло. Иногда предчувствие счастья бывает слаще самого счастья — она это знала. И потому постаралась выбросить и самого Германа, и видения с ним из головы.
В субботу с утра пришла Софья. Под глазом у нее красовался «фонарь», поражающий своей величиной, на щеке алели три царапины, выше локтя темнел огромный синяк.
— Зоська, что случилось? — испуганно ахнула Есия. — Это он, да? К которому ты на свидание ходила?
Софья покачала головой и, поморщившись, схватилась за шею.
— Вот, козел, он мне еще и шею чуть не свернул.
— Да что случилось, ты мне можешь объяснить? — поворачивая подругу к свету и рассматривая багровое «великолепие», с тревогой расспрашивала Есия. — Я найду мерзавца и сотру его в порошок!