Нечисть, нежить, нелюдь

Сокол Аня

– Аччшша! – прошипела в ответ. Язык ворочался с трудом.

– В этом нет смысла, Лиса. Она все равно ничего не

чувствует. Не растрачивай ярость попусту.

Пару мгновений мне казалось, что она его не послушает и сорвет на мне накопившуюся злость. Но девушке удалось взять себя в руки, и она отстранилась. В поле зрения попал памятный знак, за ним еще один, и еще. Дождь разбивался о влажный камень, громыхнуло почти над головой, и шум в ушах сменился звоном.

Я задрожала, ощутив вдруг ледяной холод камня под спиной, сырость и грязь. Место оказалось знакомым. Кладбище на юго-западной окраине Волотков. Я лежала на могильной плите,

а над головой возвышался знак Эола с покосившейся медной табличкой, надпись на которой была сейчас неразличима. Место последнего упокоения Орьки-прачки, чей дом использовали для хранения покойников, а могилу, видимо, приспособили под более интересные нужды.

– Надеюсь, на этот раз никаких ошибок не будет? – строго спросила фигура, поднимая и небрежно комкая в руках или призрачных лапах черно-белую тряпку. Такие еще принято вывешивать на воротах деревень, где резвится проказа, мне доводилось видеть такую… один раз. Я снова вспомнила хутор в лесу, тучи мух, разъезд вирийцев и детские тела. – Мне нужна одна жертва! Поняла?

Конец ознакомительного фрагмента.