Нечисть так уязвима

Бурова Юлия Олеговна

Какое счастье, что я ничего не помню. У меня имеется возможность думать, что этот мир не мой и есть надежда на возвращение к нормальной жизни.

Чтобы вернуться, мне нужно вспомнить, куда и как. Искра мысли пробежала, будоража нейроны, выстраиваясь в устойчивые связи. Все просто, логика и норма! Если потерял память иди к врачу, озарила меня догадка. Как вовремя меня отправили к психологу, главное, вынести максимум пользы для себя из этой беседы, и если именно этот специалист не поможет, то мне необходимо попасть или к психиатру, или неврологу, или еще к какому мозговеду.

Следовательно, необходимо оказаться в психушке, где концентрация этих специалистов наибольшая. Опять же, встреча с психологом, который имеет право меня отправить на лечение, как нельзя кстати. Уверена, мне не составит труда убедить эскулапа в своей неадекватности.

— Уже, запихала, — я нарисовала на лице улыбку, и согласно кивнула, не став пугать добрую женщину. — Быть всего третье женой это круто.

Варвара, одобрительно хлопнула меня по плечу тяжелой ручищей, вывихнув, кажется, пару суставов.

— Умница, — она, сняла фартук, отбросив его на стул. — Опаздываю я уже, на работу пора. Чашки всполосни и протри, ключ в вазе у двери, — отдавала она распоряжения, одеваясь на ходу. — Я ушла.

Хлопнула дверь, ставя точку в разговоре. Вырабатывая стратегию поведения, я убрала со стола, помыла посуду.

Я шла на прием к назначаемому времени, обдумывая, чтобы эдакое выдать врачу, избавив его от сомнений в моей нормальности. Оставалось не больше сотни метров до пункта назначения, когда передо мной возникло неожиданное препятствие. Один из пятидесяти двух носителей игрек хромосомы, преградив дорогу, окинул меня оценивающим взглядом. «Вот оно, началось» — подумала я, разглядывая особь мужского пола, местного разлива. — «Я начала свое победное шествие, по чужому миру покоряя сердца встречных и поперечных». Вот только, или я была героиней не того романа или вселенная мне досталась не та, не тянул мужчинка на «мистера вселенная». Так, средненький: маленькие глазки как у хорька сверкали из-под низко натянутой шапки, под носом топорщилась щетка усов, на шее под пальто, с претензией на стиль, завязан клетчатый шарф.

— Кто такая? Новенькая? — снизошел до общения субъект.

Вероятно, мужчины этой вселенной не подпадали под привычную мне модель поведения, вызывая возмущение. Меня перекосило от счастья, что столь достойный муж обратил внимание на мою скромную персону. Счастье было настольно велико, что растолкало глубоко спящие участки памяти.

— Вы бы документики предъявили для начала, уважаемый, прежде чем моей личностью интересоваться, — выдала я, отчетливо слыша, как приветственно распахиваются двери психушки.

Похоже, мне не нужно ничего придумывать, достаточно говорить все, что лезет в голову, и место в дурдоме будет обеспечено.

Уважаемый опешил, затем суетливо постучал по карманам, ничего не нашел.

— Валерий, — ограничился представлением он, за неимением требуемых бумаг.

— С этого и стоило начинать, Валерий, — я держала марку до последнего, сделала шаг в сторону, обходя мужчину, и с гордым видом направилась к дверям мед центра, физически ощущая удивленный взгляд на своей спине.

Маскироваться под местную было легко до тех пор,

пока мои контакты ограничивались общением с многочисленным медперсоналом женского пола. Алгоритмы, загруженные мне под корку, вполне соответствовали местным представлениям о правильном поведении. Я спокойно отреагировала на хамство в регистратуре, терпеливо объяснила обозленной женщине, что она не может найти мою карту потому, что ее в природе не существует и ей все-таки придется завести на меня дело. Стойко вынесла беседу с главным врачом, строгой тетки с ужасной дикцией, казалось, ей лень разжимать губы, отчего слова выходят невнятные и скомканные. Она посчитала необходимым запугать меня возможными последствиями не пройденной аттестации, подсластив пилюлю напоследок радостной новостью, что центр коррекции, как она деликатно называла психушку, в их районе один из самых лучших по стране.

Даже взмыленная секретарь в приемной психолога, не обращавшая на меня внимание минут двадцать, занятая нескончаемыми звонками, одновременным набором текста и варкой кофе, не вывела меня из состояния равновесия.

Попав, наконец, в кабинет к эскулапу, я решила отказаться от плана А и сразу приступать к Б, прокладывая путь в скорбный дом. С той стороны стола на меня смотрели очаровательные хорьковые глазки. Он даже шапочку не снял.

— Валерий, определенно звезды сегодня на Вашей стороне, — достаточно быть собой, и удача обеспечена, я расплылась в приветливой улыбке. — Вам удастся узнать мое имя.

— Анастасия, — обратился он, обозначая осведомленность, похлопал ладонью по лежащей перед ним тонкой папке, — я бы на Вашем месте отнесся серьезнее к предстоящей беседе, от которой зависит Ваша судьба.

— Мне было бы гораздо легче относиться серьезнее, если бы Вы не сидели в шапке, — я была намерена свести наше общение к минимуму, и как можно быстрее убедить его в необходимости моей изоляции от общества. — Хотя, может, Вам требуется определенная температура для работы мозга, которую поддерживает головной убор? — невинно поинтересовалась я.

Его рука непроизвольно дернулась, коснувшись трикотажного края. Я согласно закивала на вопросительный взгляд, подтверждая, что именно это недоразумение на его голове имела в виду. Шапочка сползла, явив, белобрысый ежик волос, с зарождающейся лысинкой на макушке.

— Приступим к тестам, — не сдавался доктор, делая вид, что еще не принял решение.

— Доктор, а гипноз будет? — тратить время на идиотские тесты не хотелось, я решила ускорить встречу с другими специалистами по мозгу.

— Гипноз, зачем?

— Дело в том, что я совершенно ничего о себе не помню, — рубила я правд матку, с серьезным видом. — У меня, конечно, есть предположение, я из другого мира или времени. Так как на счет щелкнуть пальцами и отправить меня побродить в подсознании?

— Потрясающая фантазия, — его глаза загорелись весельем, мужчина сделал отметку в блокноте. — Увы, я не владею искусством гипноза.

— Жаль, — быстрый способ, рассказать как есть, и попасть в дурдом не сработал.

Валера пододвинул ко мне белые листы бумаги с карандашом.