Нечисть так уязвима

Бурова Юлия Олеговна

— Куда собрался? — поинтересовалась я, приоткрыв один глаз.

— На пробежку. Ключи верни, — Рик уже был одет.

— Зачем на пробежке ключи, — проворчала я, из последних сил держась, чтоб не провалится обратно в сон.

— Хватит с меня того, что я согласился жить в конуре, — Рик обвел комнату пренебрежительным взглядом, — так ты ещё хочешь меня на цепь посадить.

— Ты со своим хамством ходишь по краю, я уже на гране убийства, — я открыла второй глаз.

— У меня в машине сумка с одеждой, мне нужно будет переодеться, —

сбавил обороты маг. — Тем более я возьму с собой надсмотрщика.

Я просунула руку между диваном и стеной, вытащила связку ключей и с взглядом удава протянула их магу.

— Спасибо, — сквозь зубы процедил он и вышел.

Тотчас раздался свист.

— Подъем, щеночек, пора тебя выгулять! — за бесцеремонным возгласом Рика, послышался хлопок и неразборчивое бурчание Тиена. — Пойдем, пойдем, нужно же тебе возвращать нормальный человеческий вид, а то скоро на второй этаж без отдышки не сможешь подняться.

Они немного попрепирались, затем хлопнула дверь и наступила блаженная тишина. Ещё целый час до звонка будильника, а сон как рукой сняло. Я успела одеться и умыться до прихода мужчин. Они вернулись потные и раскрасневшиеся после бега. Подрезав на повороте Тиена, Рик первый оккупировал душ.

— Доброе утро, — приветствовал меня Тиен. — Как настроение?

— Привет, настроение такое, что есть острая потребность кого-нибудь убить, чтоб оно стало лучше. Кофе будешь?

— Лучше чай. Ты всегда такая кровожадная с утра?

— С трех до шести я привыкла убивать людей, и их спасало, только то, что обычно в это время я сплю.

Тиен посмотрел на висящие на стене часы и хмыкнул. Они показывали без пятнадцати шесть.

— Все ясно, еще пятнадцать минут от тебя лучше держаться на расстоянии. Щелкнул замок в душе и Тиен ретировался, с кухни.

Зашел Рик и натолкнулся на мой убийственный взгляд. Он подошёл, забрав из рук чашку, отставил ее в сторону и поцеловал меня.

— Я не хочу ругаться, — от таких простых слов, мою злость моментально сдуло. — Прости, меня иногда заносит, мне ещё нужно привыкнуть, что я теперь не один, — он по-мальчишески улыбнулся.

— Я тоже не хочу ругаться. Прости, я немного перегибаю, но я не хочу ещё раз пережить твою смерть.

— Понимаю, поэтому вернулся, — на его губах заиграла лукавая улыбка. — Ты ведь, не думаешь, что твоя выходка с ключами могла меня остановить?

— Нет? — помотала я головой с видом наивной девочки.

— Нет, — он передразнил меня, продолжая улыбаться. — Насть, я тоже очень ценю свою жизнь и не хочу подставляться. Но ситуация такова, что сидеть и ждать гораздо опаснее. Нельзя давать таинственным силам время подготовиться и подобраться к нам незаметно, намного безопаснее обескуражить и заставить действовать опрометчиво.

— Значит, мы выходим на тропу войны, — я выскользнула из его объятий. — Нужно обновить аптечку и запастись бинтами.

— Это да, но для начала следует основательно подкрепиться, что у нас на завтрак?

Я

открыла холодильник, Рик заглянул через плечо и жалобно протянул:

— Умоляю, скажи, что это будет не яичница. Я чувствую, что ещё одно жареное яйцо и я закукарекаю.

— В таком случае, пусть будут сырники, — с тяжелым вздохом я потянулась, за сиротливо притаившимся на нижней полке, обезжиренным творогом. Готовить завтраки для меня всегда было каторгой.

— Звучит интригующе, ни разу не ел, — маг уселся на стул, в предвкушении моего кулинарного триумфа, потягивал недопитый Тиеном чай.

* * *

Вера стремительно наносила утреннюю боевую раскраску, времени катастрофически не хватало.

— Дима, хватит в тарелке ковырять, доедай быстро, я из-за тебя на работу опоздаю, — Вера нанесла последний штрих тушью и оценила результат.

Бледная кожа лет десять не видевшая южного солнца. Глаза с кругами усталости и уже не первыми морщинками. Тоску, её не замаскируешь никакой косметикой. Муж бросил с маленьким ребенком на руках, с учебой не вышло, карьера не задалась. Из года в год крутилась Вера как белка в колесе, работая на трех работах, чтоб обеспечить себя и сына. Времени на личную жизнь не было, и задуматься об этом было некогда. В общем, зеркало не радовало.

— Это что такое?! — проворчала Вера и наклонилась ближе к зеркалу, чтоб рассмотреть.

Сначала, как будто поплыла одна щека, по-старушечьи оттягиваясь вниз, затем лоб прочертила глубокая горизонтальная морщина, за ней другая. Всё наращивая темп, мелкая сетка морщинок побежала по всему лицу, превращая тридцати пяти летнюю женщину в старуху. Ошарашенная Вера хотела закричать, но неожиданный разряд тока, молнией вырвался из зеркала и ударил в лоб. Сознание покинуло тело.

— Мам, ты чего? — Дима нерешительно похлопал прислонившуюся к зеркалу и застывшую в одной позе мать. — Мам я готов, поехали.

Женщина медленно распрямилась и повернулась к сыну. Ее глаза были сплошного фиолетового цвета, белки отсутствовали. Дима нервно сглотнул и, отступив на шаг назад, уперся в стену.

— Меня зовут Баалхам, — из уст женщины вырвался утробный, не человеческий голос. — Ты, Дмитрий, удостоен великой чести. Выполнишь мое поручение, и твоя мать будет жива, мало того, я верну твоего друга.

— Женьку? — заикаясь, спросил Дима, продолжая вжиматься в стену.

— Да.

— Какое поручение?

— Запомни мое имя — Баалхам. Ты должен в полночь на надгробной плите невинной души начертить сей знак, — на этих словах Вера повернулась, взяла с туалетного столика маникюрный набор, вынула ножницы и проткнула себе палец. Кровоточащим пальцем она провела по зеркалу и нарисовала знак. — После этого, плита станет алтарем. На него ты принесешь мне жертву, лучше человеческую.

— Если я откажусь?

— Я убью тебя, твою мать и моего пленника — Евгения.

— Я…я не смогу убить человека.