Нечисти
Шрифт:
– Ты говоришь «по косметику», словно «по грибы». Это прикол?
– Нет, преимущества сельского воспитания. У нас на хуторе, вечерами, когда приходит нужда идти в бутик, всегда говорят: по картошку, по изумруды…
– А почему…
– Ну погоди, погоди, пернатый, ты пока просто водички попей, а вечером все будет. Или сам полетай во дворе, крыс поищи…
– Фу, какая мерзость! Не надо так говорить. Давай его лучше покормим?
– Давай я это сделаю без тебя, на всякий случай, я умею… Ты что хотела спросить, когда Морка нас перебил?
– А,
– Да нет…
– А что так покраснел вдруг?
– Да… Ну… У меня, короче, денег полно, и я подумал, что мы можем попытаться тратить их вместе.
– И дальше что?
– И дальше ничего. – Денис растерялся еще больше. Он ни в коем случае не хотел ее обидеть или рассердить.
– Совсем-совсем ничего?
– Ты меня не за того…
– Тогда я не согласна! А… вот если время от времени будешь нежно смотреть в мою сторону и заботливо поддерживать под локоток, когда мы будем кататься на роликах… Тогда согласна. Ты свободен сегодня?
– Более-менее. Ты любишь кататься на роликах?
– Да, я знаю место, где напрокат дают и недорого. А ты умеешь?
– Ну вроде бы да. У меня есть итальянские khuti. «Агрессивки» такие.
– Настоящие?
– Ну так…
– Круто! Я слышала, но сама видеть не видела! На таких только олигархи катаются!
– Ну так пойдем? Что дома-то высиживать? И тебе такие купим.
– Пойдем. Но погоди, пока я со старой косметикой попрощаюсь. И пожалуйста не смотри на меня, покуда я буду это делать. Денис… Я не знаю ничего насчет твоих денег и не буду врать, что отдам в ближайшее время, потому что их осталось у меня на все про все три сотни рублей…
– Деньги – не проблема, поверь.
– Да, я тебе верю. И ты меня спас. Но пожалуйста, пожалуйста…
– Что пожалуйста?
– Помни, пожалуйста, что я тебе – не фонтанчик. И даже не ручная птица Морик.
– А я никогда и не…
– Потому что если я к тебе привяжусь, если я к тебе привыкну, а потом вдруг надоем…
– Слу-ушай, Маш, ты всегда так часто плачешь?
– Все-все… Я очень редко плачу, это я только сегодня, накопленный годовой запас использую. Прости, пожалуйста. На грядущий миллениум это был последний потоп… Я тебе уже надоела?
– Ты – нисколько! А беспочвенные хныки-хныканьки – пожалуй да.
– Больше не дождешься.
– Ты такая красивая… Нет, серьезно. И «мини» тебе идут не хуже джинсов… а лучше. Гораздо лучше… Тебя этот клювастый попрыгунчик не заманал своими криками?
– Не-ет, такой славный птиц, суровый, огромный. Я его немножечко боюсь, но я вижу, что он очень хороший. А почему ты спрашиваешь?
– Я думал, может мы телевизор посмотрим… с полчасика… Пока жара спадет? Давно я его не включал… Знаешь, когда в Сети сидишь, то вроде как и телевизор без надобности. А сегодня вдруг захотелось.
Маша среагировала на тактические хитрости Дениса абсолютно естественно, без ехидства и недоверия.
– Конечно, пульт
– Ладно! Тогда Морка и… точно будет мешать. Ну-ка, гвардия, кыш в большую комнату и не высовываться, пока не позову.
– А почему ты его гвардией зовешь?
– Его?.. Гм… Потом расскажу, ладно? Это интересно и с сюрпризом, но не сейчас. Только ты мне напомни рассказать… Что?.. А все равно что: MTV или что-нибудь похожее… Слушай, жарко как… Кто дрожит… Это ты дрожишь… Не бойся, я просто обниму за плечи и все…
– …я не боюсь… ни чуточки…
Больше всего на свете в эти минуты Денис боялся разоблачения: вот сейчас все выяснится, и Маша поймет, что в свои восемнадцать с хвостиком он абсолютный девственник и не только что-нибудь серьезное, а даже целоваться не умеет. Точнее, ни разу и не пробовал…
– Динечка… Только, пожалуйста… Не надо, не будем дальше заходить… Я боюсь… Ты же обещал… Я… у меня еще никого…
Все знают, что у страха глаза и возможности велики. Особенно пугает неведомое, непонятное, таинственное, только в теории знакомое… Неудача может быть чревата потерей здоровья, денег, смертью, насмешками окружающих, отчислением из рядов…
Но любопытство, праздное и научное, жажда успеха и удовольствий, естественных и запрещенных – сильнее боязни неуспеха и самой смерти, так уж заложен человек, иначе бы две его разнополые ипостаси смыкались воедино гораздо реже, чем это было бы необходимо для захвата планеты Земля или даже простого поддержания рода…
– Маша, Маша… Машень… ция… Я никогда не думал, что это так… просто… и замечательно…
– Да, Диня, да, хотя могло бы быть и еще попроще… И я не думала… Плохо только, что все перемазали в… но я же не виновата… я же предупреждала…
– Нет, но это прикол: ты же еще и оправдываешься, глупенькая! Знаешь, сдается мне, что я тебя люблю.
– Что… как ты сказал???
– Так и сказал. У меня тоже это был первый раз.
– Да нет, ты сказал, что ты меня… м-м-м, ну отпусти же, я не могу больше сегодня. Я хочу услышать еще…
– Еще.
– Да нет же, повтори, что ты сказал.
– Все-все повторить, что я тебе наговорил?
– Нет, только последнее.
– Еще.
– Ты негодяй, Денис, жестокий издеватель девичего сердца. Но… Я… тебя тоже люблю. Всей душой. До конца дней.
– Когда, интересно, ты успела влюбиться? Да мы знакомы меньше суток.
– Ну а ты когда успел в таком случае?
– А я способный, я и не такое умею. Маш… Да погоди… Дунь сюда…
– Куда, зачем?
– Ну я тебя прошу: набери воздуху и подуй на простыни…
– …а-а-ах-хх… ф-ф-у-уу…
– Вот видишь, и нет никаких кровавых пятен… Ты что, тоже волшебница?
– Это не я. Это твои фокусы, ты меня разыгрываешь.
– Ничего подобного. Дунь еще. Ну же…
– А-а-аххффу-у-у… Ай!.. Ты смеяться надо мной! Смеяться… Я тебе что, Змей Горыныч или Конек-Горбунок? Ты смеяться?..