Нечто из Рютте
Шрифт:
Девушка кинулась бежать вон из замка, солдат за ней не пошел, стоял, чесал подбородок и думал, а затем он двинулся в донжон, но не дошел, ему стало и не до застолья у барона, да и хмель как-то выветрился на улице.
Думал, ходил и остановиться не мог, зашел на конюшню и велел конюху оседлать одного из своих коней. И пока не стемнело, поехал в деревню, толком сам не зная зачем. На площади остановился у виселицы, где висел упырь, некоторое время рассматривал его в нелепой надежде узнать что-то, что помогло бы найти хозяина этой твари. Так ничего
Ипполит сидел в углу и старался не обращать внимания на пьяный гомон, распутные песни и веселых местных девок. Он следил за разносчицами еды, отмечая на клочке бумаги количество пивных кружек и тарелок, что те ставили на столы, после чего плюсовал деньги в длинный столбец. Когда Волков сел рядом, монах обрадовался:
– О, вы! Говорят, барон управляющего сегодня на смерть осудил.
– Да бог с ним, с управляющим, у тебя как дела?
– С деньгами как обычно, деньги идут, но будет хуже, чем вчера. Вчера, когда упыря вешали, много народу пришло.
– Завтра управляющего вешать будут, еще больше народу придет. С управляющим мы вопрос решили, а вот что с вурдалаком делать – ума не приложу.
– По чести говоря, я и сам не знаю, – сказал молодой монах, – думаю об этом. Деньги считаю, а сам думаю. Понятно только одно – пока мы гул мастера не изловим, он так и будет людей в трупоедов обращать, а вам так и придется их развешивать.
– В том-то и дело, – соглашался Волков. – Я надеюсь, что шар нам поможет.
– Который вы у ведьмы отобрали? Злой он, как он поможет?
– Пока не знаю, ты сам-то в нем что видел?
– Да муть одна. По сути, ничего и не видел.
– Вот и я по сути… – Солдат замолчал и случайно обратил внимание на девочку лет четырнадцати.
Та была в убогой одежде, босая. Она грязной тряпкой вытирала разлитое пиво со стола и лавки. Волков спросил:
– А это кто?
– Это? – взглянул монах. – Это Агнеска, сирота. У нее одна бабка болящая, а девчонка тут пробавляется. За еду да деньгу медную.
Волков окликнул девочку и поманил рукой:
– Пойди-ка сюда.
Девочка послушно подошла, не выпуская грязной тряпки из рук, поклонилась.
– Как тебя звать?
– Агнес, господин, – ответила та.
Была она не очень красива, худа, невысока, абсолютно не развита как девушка, ряба, да еще малость косоглаза.
– Ты знаешь, кто я?
– Да, господин, вы наш коннетабль.
– Хочешь заработать пару крейцеров? – спросил солдат, разглядывая ее.
– Коли вы мне блуд предлагаете, то напрасно. Истово верю я и свою душу чистую на серебро не променяю. И блуд вам предлагать – грех. Вам грех, – уточнила она.
– Да что ты, глупая, – сказал монах. – Господин коннетабль блуд тебе никогда не предложит. Такие, как господин коннетабль, – оплот церкви нашей.
– Тогда простите, – сказала девочка. – Если вам что-то прибрать, постирать или помыть нужно – то я согласна.
– А ты, значит, в Господа
– В Господа нашего верую, и церковь нашу чту, и пастырей наших почитаю. Все посты соблюдаю и ко всем обедням хожу, каждую неделю причащаюсь и все заповеди исполняю.
– Молодец, – одобрил солдат, кивая.
– А что же вам сделать нужно, господин? – Она смотрела на него, чуть кося левым глазом. – Я даже и не знаю, чем смогу помочь такому господину.
– Посмотришь в шар и скажешь, что видишь.
– В какой еще шар?
– В стеклянный, – сказал Волков.
– А к чему мне?
– Так надо мне.
– Ну ежели вам надо, то погляжу. Авось спина не переломится.
– Пошли тогда. – Волков встал. – Монах, вставай, поможешь мне на коня сесть.
Солдату было стыдно, но нога разболелась так, что забраться на коня он сам не смог бы.
Монах ему помог, а потом подсадил к нему девочку. Агнес была немного не в себе от волнения. Никогда в жизни она еще не ездила верхом, никогда в жизни столь важный господин не уделял ей внимания. Так они и въехали в замок, а как только они въехали, за ними следом прибежал монах. Очень уж хотелось брату Ипполиту видеть, как Агнес будет смотреть в шар. Коннетабль не стал упрекать его в том, что он бросил трактир. Они втроем поднялись в башню, а за ними пришел и Ёган узнать, что там задумал господин.
Волков посадил девочку на кровать, несмотря на ее грязное платье и давно не мытые ноги, сам уселся рядом. Ёган достал из ларца шар и протянул его девочке, а та, чуть опасаясь, взял его нежно, как живой, подержала в руках, улыбнулась неожиданно и произнесла:
– О боже, какой он теплый.
Трое мужчин переглянулись. Теплым его никто не считал, а девочка стала гладить его, как зверька, а потом взглянула на Волкова и спросила:
– И что? Если я в него погляжу – то вы дадите мне два крейцера?
– Да, если поглядишь и увидишь там что-то – дам тебе денег.
– Ах вот как, мне там нужно еще что-то и увидеть? А что?
– Не знаю, что увидишь. Хотя меня интересует, где прячется вурдалак.
– Это такой, которых вы на площади вешаете?
– Нет, вешаю я его слуг, а мне нужно знать, где прячется их хозяин.
– И что вы думаете, что я, – она погладила шар, – смогу его там увидеть?
– Ну, пока не поглядишь – не узнаем.
– Хорошо-хорошо, – закивала Агнес.
Она подняла шар, поднесла к лицу и уставилась в него. Смотрела долго, все приближая и приближая шар к глазам. Солдат, монах и Ёган терпеливо ждали, а девочка начала хмуриться, как будто пыталась увидеть что-то далекое. Потом постепенно ее лицо становилось менее напряженным, а вскоре, когда шар почти касался ее носа, она вдруг заулыбалась. Волков, Ёган и монах старались не дышать, ожидая, когда девочка оторвется от шара и что-нибудь скажет. Вскоре так и произошло. Агнес аккуратно положила шар на перину рядом с собой, посмотрела на солдата и произнесла: