Нечто в лодке по ту сторону озера...
Шрифт:
Мы с Катей договорились о репетиции на базе какого-то ее знакомого за приемлемую плату, и эта репетиция должна была состояться через два дня. Два дня… Два гребанных дня… Эти два сраных дня мне нужно было как-то пережить, потому что я чувствовал, как не вовремя у меня начинается накапливаться напряжение в теле. Скорее всего, в ближайшее время у меня будет очередной приступ, который вырубит меня из нормальной жизни минимум на десять дней. Как там получится дальше с репетицией — не известно. Да и об этой репетиции уже договорились. Это был стратегически важный момент — первая репа на новой базе, причем, на базе, которую нашла Катя. Потом через десять таких репетиций можно будет на многое забить, но сейчас — первый раз — нужно было войти в эту систему. Нужно было войти в движение этой системы, как в какую-то реку, а потом она уже сама понесет тебя. Нужно было познакомиться с хозяевами базы и просто начать это, а потом все будет проще. Нужно было,
Но Слава уехал в какую-то пердь с концертом с какой-то группой из церкви. Так что я теперь остался здесь один.
В общем, я не мог пропустить эту репетицию, поэтому сильно напрягался по поводу своего состояния, понимая, что меня может вставить в любой момент. Я чувствовал, как снова начинал болеть. Чувствовал головокружение и скачки давления. Испытывал неожиданные приливы адреналина в организме, которые разрушали мое тело. Нервозность и страх. Однозначно, я был болен. Я чувствовал напряжение во всем своем организме, и это напряжение могло прорваться в любой момент, тогда — снова приступ и гипертонический криз. Самым опасным временем для меня была ночь. Когда я ложился спать и полностью расслаблялся. И если в обычном состоянии, занимаясь какими-то делами с умеренной нагрузкой и отвлекаясь от всего этого, я мог так хоть немногое время держать себя, чтобы не расплющиться окончательно и не допустить своему организму выпустить в очередной раз все свое напряжение, то ночью, когда ложился в кровать, принимая горизонтальное положение тела и полностью расслабляясь, засыпая и отключая свое сознание — тогда, именно в этот момент, могла наступить точка прорыва и организм, больше не в силах сдерживаться, выпускал наружу всю ту энергию, которая копилась в нем долгое время. После такого я приходил в себя в самом лучшем случае через неделю, и то не сразу мог вступить в нормальный ритм жизни. Мне необходимо было взять себя в руки и пережить эти два дня. Потом — репетиция, и там уже мне не нужно было особенно напрягаться, я был в своей стихии, имея явное преимущество перед этими двумя девушками, с которыми должен был заниматься. И даже та девушка — любовница Кати, с которой мне нужно было познакомиться — я все равно был в своей тарелке, я чувствовал себя свободно, в своем мире, пусть и на чужой репбазе, но зная то, чем занимался, я был для этих девушек как гуру, обучая их музыке и обладая явным авторитетом. Вот поэтому в контексте влияния на человеческий разум с людьми работать лучше с позиции какого-то превосходства — иногда это просто крайне необходимо. Если будет нужно — ты опустишься к ним, опустишься на колени до их уровня, чтобы стать ближе, но вот если ты стоишь изначально ниже их — подняться к ним на уровень будет намного сложнее. В моем состоянии без своего превосходства в каких-то вещах — было просто не обойтись.
Итак, мне нужно было просто пережить эти два дня, и самое главное — две ночи, а потом просто приехать на эту репетицию и все, там уже все должно было быть проще. Мне необходимо было взять себя в руки и держать свой организм под контролем на протяжении всего этого времени.
Я специально искал себе какое-нибудь дело, которым можно было бы заняться и отвлечься. И все равно — чем больше времени я проводил в этом ожидании, тем сильнее томился от всего этого. Это было похоже на ожидание какого-то концерта. Как-то перед одним серьезным выступлением я начал волноваться еще за месяц до его проведения, когда только узнал о начале организации к нему. Сейчас все было немного по-другому, и я уже был не таким простым, и реальность вокруг меня была какой-то более сложной. Хотя я был еще очень молод. Мне еще не было даже и двадцати пяти. Но я как будто прожил уже целую жизнь. Раньше — концерт, а теперь — какая-то долбанная репетиция.
Я чувствовал, что не мог сдержать этого напряжения, которое так стремилось вырваться наружу и закончить, наконец, всю эту нудную процедуру двухдневного ожидания.
Похоже, у меня не оставалось другого выхода. Раздираемый нервозным состоянием и внутренним беспокойством, пытаясь держать свое трясущееся тело в руках и остановить разбушевавшееся сердце, я пошел и выпил три таблетки транквилизатора, который мне уже давненько прописали. Блин! Три таблетки — наверное, слишком много. Хотя сейчас был день. Обычно я старался не принимать его на ночь, так как, просыпаясь утром, я иногда не мог понять, где я нахожусь и что вообще происходит, я был в какой-то дезориентации и путал сновидения с реальностью, да и сновидения тоже были какие-то слишком уж
Проснулся я уже вечером, преодолевая какую-то замутненность сознания, не понимая толком что для меня сейчас более актуально — сходить в туалет, пожрать, или посмотреть мультики.
Транквилизатор сработал четко. Я снял на время нервное напряжение, и будучи в состоянии подавленности всех систем организма, в том числе и мозга, и после часа недопонимания того, какой сейчас год, весь оставшийся вечер я провел в полусонном состоянии за компьютерными играми. Забавненькие такие ощущения после этих транквилизаторов.
Следующий день у меня прошел немного проще.
А пережив последнюю ночь, и встав на следующий день, в который я вечером должен был ехать на репетицию, я понял, что теперь-то я до этой базы доползу в любом случае. Уж теперь-то я смогу это сделать. Теперь я все держал под контролем.
И я добрался-таки до этой базы после нервного ожидания всего дня. Я приехал туда с ощущением какой-то невероятной силы, распространяющейся по моим артериям, и даже чувствовал себя способным перевернуть этот мир вверх ногами. Странно, почему в такие моменты моя болезнь как будто бы куда-то пропадала. Главное — было просто придти. Встретившись с Катей, которая тоже почему-то сильно переживала за эту репетицию, и даже долго распылялась о том, как не во время она попала в пробку и чуть было все не сорвалось, я разделил ее радость, ответив на возглас: "Ура! Мы сделали это!" фразой "Это безусловный ништяк".
Я познакомился с ее девушкой — Викой. Эта девушка так же не произвела на меня какого-то особого впечатления. Хотя, проводя с ними двумя время на репетиционной базе и объясняя Вике как нужно махать руками, сидя за барабанной установкой, и смотря в это время на ее в обтягивающих джинсах сексуально раздвинутые ноги, между которыми стоял рабочий барабан, а так же периодически позволяя себе во время постановки левой руки у Катерины передвигать ее маленькие не растянутые пальцы поближе к металлическим порожкам на гитаре, я все же получал некоторое удовольствие от работы с ними и обучения их двоих игре на музыкальных инструментах.
Я не грузил их ни чем в этот раз. Тем более Вику. Только лишь поиграл с ними некоторые слезливые, но красивые христианские мелодии. Я знал — непосредственно через само искусство Бог действует иногда даже сильнее чем через слова. Впрочем, это умеет делать и сатана так же.
Я простенько пообщался с Викой, попробовав разгадать сразу некоторые особенности ее характера. Одновременно с этим продолжал наблюдать за Катей.
Я видел причины их ухода в лесбийские отношения, как они скрывались в упрощенную реальность, будучи обделенными мужским вниманием. Я видел это и чувствовал. Я не брался судить обо всех гомосексуальных случаях, но здесь и сейчас конкретно в этой ситуации для меня многое становилось очевидным. Законы привлекательности — надо бы мне и их тоже как-нибудь получше изучить. Про себя я думал: "Жизнь говно. И мир этот говно. И законы его говно. Какая хрень происходит, когда что-то в этой системе ломается и начинает работать не правильно".
Мы договорились о следующей репетиции, которая должна была состояться через день. А потом установили график репетиций. Я еще хотел сказать, что график пока устанавливать рано, что надо бы пока как-то не столь систематично к этому подходить. Тем более что Слава еще не приехал, неизвестно подойдет ли этот график ему. Но за общением и веселым времяпрепровождением я потерял в своем сознании эту мысль, о чем конечно потом жалел.
Удивляясь с себя, что я смог приехать потом и на вторую репетицию, на которой я продолжал обучать обоих девушек игре на гитаре и подыгрывать им на басу, я повторял самому себе: "Да, я герой… Я герой… Определенно я герой… в жопе с дырой…". Именно с такими мыслями я возвращался домой на автобусе, сидя у окна в темных запотевших очках, с головокружением, одышкой и ощущением повышенного давления, смотря в одну точку и абстрагируясь от всего мира.
А еще я подумал, что не плохо было бы позвонить Владу, узнать, как он там, как у него дела.
Наконец, я приехал домой, благодаря Бога за то, что по пути в автобусе меня не вырвало на сидящую впереди девушку с прекрасными пышными волосами. Тяжело завалившись в квартиру с сильными болями в голове, сразу же грохнувшись на кровать, я с сердцебиением и не спадаемым внутренним напряжением, ожидал начала приступа, утешая себя мыслью, что прошло уже две репетиции, и щас все должно быть немного проще, и можно позволить себе хоть чуть-чуть расслабиться. "Как я дошел до этого? — думал я про себя, — На какую ж хрень я гроблю свою жизнь". Я укреплял отношения с Катей и Викой. А потом валялся на кровати в предвкушении судорог и спазмов, высокого давления и одышки.