Нечто в воде
Шрифт:
Он ерзает на сиденье. Видимо, еще не закончил. Сейчас скажет что-то еще. Поднимаю голову.
– Эрин, я должен тебе признаться…
Он замолкает и вглядывается мне в лицо.
Мне становится нехорошо. Такие фразы всегда пробирают до печенок. Подготовка к плохим новостям.
– В чем? – мягко спрашиваю я, не желая его отпугнуть. Не хочу, чтобы он отдалялся.
– Прости, что не сказал раньше. Мне все казалось, что такой разговор неуместен, а подходящее время никак не наступало, и это превратилось в проблему. – Он замолкает. Глаза у него полны раскаяния. – Я отменил наше свадебное путешествие.
– Ты… что?
– Вернее, сократил. Мы поедем на Бора-Бора лишь на две недели вместо трех.
Он продолжает изучать мое лицо,
Ну ладно, сократил. Но не спросив меня? Не сказав ни слова? Не поговорив с будущей женой? Тайком? А теперь, когда я согласилась сэкономить на угощении, он решил, что наконец может сказать. Ага.
Я отчаянно пытаюсь осознать его слова. Понять смысл. Ничего не выходит. Это для меня важно? Вроде бы нет. Меня это не слишком беспокоит. Я не могу заставить себя обидеться. Не вижу повода. Я не возражаю. А должна? Может, дело в том, что он солгал. Разве он солгал? Не совсем. Просто не посоветовался. Ну хоть сейчас рассказал. Хотя… ведь рано или поздно Марку пришлось бы признаться, так ведь? Что ему оставалось? Не говорить, пока не сядем в самолет? Нет, он бы обязательно рассказал. Просто я была занята работой. И вообще: две недели на тропическом острове – это здорово. Не просто здорово, а чертовски прекрасно. Некоторым людям за всю жизнь такого не выпадает. И что мне эти недели? Мне нужен только он. Я лишь хочу стать его женой, разве нет?
Позже разберемся. Сейчас я не хочу его отпугнуть. Не нужно усугублять. Он совершил ошибку и сожалеет, на этом все.
Я поднимаю наши руки с переплетенными пальцами и целую его костяшки.
– Все нормально. Не беспокойся. О деньгах поговорим позже. Давай просто получим удовольствие, ладно?
Он грустно улыбается.
– Ладно. Давай.
И мы отрываемся по полной.
В сверкающем зале, украшенном зеркалами и дубовыми панелями, мы садимся за накрытый белой скатертью стол, одинокой ладьей дрейфующий в море полированного паркета. Дружелюбный официант приносит нам изысканные блюда, на которых художественно расположены сезонные угощения. Как только все виды закусок оказываются на столе, метрдотель описывает каждую и передает нам сдержанно оформленное меню с названиями и ценами. После чего исчезает за дверью, скрытой среди деревянных панелей, оставляя нас наедине.
Мы изучаем меню.
ЗАКУСКИ
Лобстер с кресс-салатом, яблоком и шафрановым соусом
32 фунта за порцию
Устрицы на льду с луковым соусом, лимоном, ржаным хлебом и маслом
19 фунтов за порцию
Спаржа с перепелиными яйцами и свекольно-сельдереевым соусом
22,50 фунта за порцию
Умножить на восемьдесят человек. И это только закуски. Я смотрю на побледневшего Марка, ничего не могу с собой поделать и разражаюсь смехом. Он облегченно улыбается и поднимает бокал. Я поднимаю свой.
– За то, чтобы обойтись без закусок?
– За то, чтобы обойтись без закусок, – хихикаю я.
И мы принимаемся за вкуснейшую еду, которая до последнего пенни стоит своих денег. Я радуюсь, что нам не придется за нее платить.
В качестве основного блюда мы выбираем «Домашний пирог «Кафе Ройял» с курицей и беконом, перепелиными яйцами, стручковой фасолью и сливочным картофельным пюре, 19,50 фунта».
На десерт решаем взять «Мусс из черного шоколада с компоте [17] из дикой вишни, 13 фунтов».
17
Компоте – вареные фрукты в сиропе.
Плюс тридцать бутылок домашнего красного вина, тридцать бутылок белого и двадцать игристого.
Мы начинаем думать, что отлично выкрутились, а после кофе к нам присоединяется метрдотель Жерар. И напоминает, что минимальная сумма заказа составляет шесть тысяч фунтов. Нас наверняка предупреждали об этом еще в прошлом году,
После чего, сытые и преисполненные раскаяния, спускаемся в метро на станции «Пикадилли». Перед турникетами Марк хватает меня за руку.
– Эрин, мы не можем этого сделать. Правда, даже смешно. Слишком дорого, согласна? Давай отменим все, как только приедем домой, черт с ним, с залогом. Церемонию проведем в Церкви всех душ, а потом отправимся в местный ресторан, например. Или к моим родителям, они могут организовать банкет в загородном стиле, ведь так?
Я смотрю на его руку, крепко сжимающую мою. И совершенно не узнаю его.
– Марк, ты меня пугаешь. Зачем сгущать краски? Свадьба бывает раз в жизни. У нас есть деньги, мы же не влезаем в кредиты, чтобы покрыть расходы. Я лично готова потратить на празднование свои сбережения. На нас. В смысле, не все, а какую-то часть. Иначе зачем вообще было затевать?
Он сердито вздыхает, молча отпускает мою руку, и мы направляемся к метро.
Остаток пути проходит в тишине. Я смотрю на пассажиров. Думаю об их жизни. Сидя рядом с Марком, но не разговаривая с ним, представляю, что мы незнакомы. Я – просто девушка в метро, которая едет куда-то по своим делам. И мне не нужно волноваться о том, что случится дальше и что со мной будет. Мысль успокаивающая, но совершенно пустая. Я хочу быть с Марком. Только нужно избавить его от этого настроения. Мне очень хочется все исправить.
Как только мы запираем за собой входную дверь, Марк набрасывается на меня с упреками. Он больше не шепчет, как на станции.
Он говорит, что я ничего не понимаю, что я его не слышу. Никогда не видела его таким, словно что-то рвется наружу из глубины его существа.
– Ты вообще не соображаешь, что происходит, да, Эрин? У меня больше нет работы. У нас нет на все это денег. И я не могу найти новую работу, сейчас никто не нанимает. Мой мир не похож на твою киношколу с ее высоким искусством. Я не могу просто так спрыгнуть с корабля и начать зарабатывать чем-то еще! Я – банковский специалист. Вот чем я занимаюсь. Я больше ничего не умею. А если бы и умел, не важно. Я не могу просто взять и открыть собственный банк или создать постмодернистскую банковскую систему на паях с однокашником, мать его! Я – не ты. Мое детство было совсем не таким, как твое. Я всю жизнь потратил на то, чтобы добиться нынешнего положения. Всю свою жизнь. Знаешь, через что я прошел? Люди, которые ходили со мной в школу, работают на автозаправках, Эрин! Понимаешь? Живут в муниципальных квартирах и расставляют товар на полках супермаркетов. Я не вернусь к такой жизни. Я сделаю все, чтобы этого не случилось. Но у меня нет поддержки. У меня нет друзей в издательствах, журналистике и гребаном виноделии. У меня родители-пенсионеры в Ист-Райдинге, и очень скоро обоим понадобятся сиделки. У меня в общем и целом восемьдесят тысяч на счету, а все остальное привязано к этому дому. А теперь мы пытаемся завести ребенка. У меня была нормальная работа. Теперь я ее потерял, и мы в заднице. Потому что меня, в отличие от тебя, никто не содержит, я должен обеспечивать себя сам!
К горлу подкатывает тошнота. Хватит с меня. Надоело!
– Да пошел ты, Марк! Что за чушь? Когда это ты меня содержал? Я тебе что, шлюха?
Да, замечательный выдался денек.
– Нет, Эрин. К несчастью, ты не шлюха. Будь ты шлюхой, уже давно заткнулась бы на хрен.
Мое сердце пропускает удар. Черт! Марк исчез, и передо мной стоит незнакомец. Господи! Я не могу вдохнуть. Боже. Только бы не заплакать. Не плачь, Эрин, пожалуйста. Слезы щиплют глаза.
Марк смотрит на меня, что-то бормочет и отворачивается к окну.