Нечто
Шрифт:
– Ох, Ростик, – только вымолвила мать, и ему стало безумно жаль ее.
– Я вас люблю, – выдавил он. – Пока, целую, – он отключился.
Так. Если мать и Олеся уедут к Валентине (это ее старшая сестра), то Квадрат вряд ли когда-нибудь сможет найти их. Хорошо, что он вспомнил про эту деревню. Сбруево представляло собой богом забытую деревеньку в шестидесяти километрах от ближайшего райцентра. Из транспорта туда можно добраться только на раздолбанном ржавом «ЛИАЗе», который ходит туда дважды в неделю. В этой глуши их точно никто не найдет, во всяком случае, он очень на это надеялся.
Теперь нужно подумать о себе – только сейчас он почувствовал, как ноет рука. А кроме того, что-то нужно придумать с деньгами. Оставить их в машине?
Вдруг Рост вспомнил про свой паспорт. Кажется, после обыска этот индюк Дениска убрал его себе в куртку. Рост лихорадочно осмотрел его карманы. Пусто, только наполовину заполненная пачка сигарет, хромированная зажигалка и сломанная зубочистка. В брюках тоже ничего не было.
Без документов он никто. Бомж. И любой мент, обративший на него внимание, немедленно доставит его в околоток для выяснения личности.
Ладно, прежде всего нужно куда-то спрятать эти мешки. А кроме того, на нем все еще были надеты эти дурацкие оранжевые штаны, и Рост принялся переодеваться прямо в машине. После этого он завел «восьмерку» и потихоньку покатил по улице. Некоторое время он плутал по закоулкам и выехал к конечной остановке, где начинался лес. У бордюра сиротливо стояло покрытое толстым слоем пыли маршрутное такси, внутри никого не было. В багажнике Рост нашел отвертку и вскрыл один мешок. На него высокомерно уставились президенты Соединенных Штатов, упакованные в плотные полиэтиленовые пакеты. Он разрезал второй, в котором оказались рубли. Пачки тысячерублевых купюр, много пачек. Оглядываясь, Рост взял одну и, захлопнув багажник, отправился в спортивный магазин.
Он купил огромную спортивную сумку и костюм «Адидас», после чего решил зайти в аптеку. Купив бинты, аспирин и перекись водорода, вернулся на прежнее место. Перекидав мешки в сумку, Рост сел в машину отдохнуть.
«…стало известно об ограблении инкассаторской машины… есть жертвы…».
Рост напрягся. Он сделал радио погромче, с неприязнью отметив, что руки мелко задрожали. Монотонный женский голос тем временем безучастно продолжал:
«…Примерно в 8 утра у коммерческого банка „Метрополь“ раздались выстрелы. Представители банка сообщили, что нападавших было четверо и они были одеты в строительную униформу. Когда из инкассаторской машины вышли охранники с деньгами, злоумышленники без предупреждения открыли стрельбу. Нападавшие использовали пистолеты, а у одного из них был даже автомат! В ходе перестрелки убито трое охранников, один в тяжелейшем состоянии доставлен в больницу. Установить приметы нападавших пока не представляется возможным, так как раненый сотрудник охраны в настоящее время без сознания. Кроме того, стало известно, что в перестрелке погиб посторонний мужчина, его личность в настоящее время устанавливается. Вместе с тем есть основания полагать, что он принял активное участие в перестрелке на стороне охраны инкассаторской машины. Со стороны грабителей также есть потери. Несмотря на внезапность нападения, охранниками были убиты два нападавших и двое ранено, один из них умер позже в реанимации. Уцелевшему грабителю удалось скрыться с места происшествия на автомашине „Газель“ компании „Мосстройжилсервис“ вместе с деньгами. У банка „Метрополь“ сейчас работают представители городской прокуратуры… В городе введен план-перехват…»
Рост заехал в старые гаражи и бросил «восьмерку» в самом тупике. Он внимательно осмотрел салон – следов крови вроде нет. Затем тщательно вытер руль и все, к чему он мог прикасаться. Подхватил сумку, спустился в овраг и направился вдоль железнодорожных путей. Оранжевые штаны с окровавленной курткой он швырнул в кусты и присыпал камнями.
Вскоре он вышел на огромное поле. За узкой лесополосой серел бесформенный холм гигантских размеров. Это была свалка, на которую ежедневно вывозились тонны мусора. Именно к ней и направлялся Рост.
Он шагал и думал, что ему до настоящего времени отчаянно везло. Единственная зацепка ментов – «восьмерка».
Он пересек лесополосу и через некоторое время оказался подле свалки. Вскоре он наткнулся на полуразвалившуюся хибару, почти по самые окна утонувшую в киснущих помоях.
Войдя внутрь, он сразу почувствовал запах испражнений. В глаза бросилась неровно намалеванная надпись на стене: «Здесь я сидел и долго плакал, что мала ел и многа какал».
Что ж, выбирать не приходилось, и он стал торопливо обрабатывать раны. Бок его почти не беспокоил – узкая царапина уже не кровоточила. С рукой тоже все оказалось не так страшно – пуля не задела кость, вырвав клочок мяса. Перебинтовав рану, Рост проверил обоймы – три патрона в пистолете Владимира и семь в Денискином стволе. Маловато.
Теперь пора подумать о деньгах. Оглядываясь, Рост вернулся обратно в лесополосу. Взгляд его остановился на оранжевом от ржавчины кузове «Запорожца», наполовину вкопанном в землю. Неплохой ориентир. Рост подобрал кусок металлической пластины и принялся за работу. Раненая рука вздрагивала от боли при каждом движении, но он, стиснув зубы, продолжал копать. Когда яма оказалась достаточно глубокой, Рост вытащил из мешка несколько тысячерублевых купюр. Затем опустошил обойму пистолета Владимира, сам «ПМ» положил в сумку (пистолет Дениски он решил пока держать при себе), сумку кинул в яму и стал ее закапывать. Затоптал, сверху закидал ветками и мусором. Эх, сейчас бы рюмку холодной водочки, да закусить масленком с колечком лука, как обычно его матушка на зиму закручивает!.. При мыслях о матери он снова испытал неясную тревогу. В мозгу занозой сидели ее слова о странных звонках. Только бы они с Олесей побыстрее уехали!
Он брел, снова и снова прокручивая в памяти утренние события. Что сейчас предпринимает Квадрат? Хотел бы он видеть его рожу.
Ноги сами по себе привели молодого человека в уже знакомую сторожку. Он немного передохнул и стал размышлять, что делать дальше. Ехать из Москвы, не имея документов, слишком рискованно. Близких знакомых, кроме Лелика, у него тоже здесь нет. Сзади послышался шорох, и Рост обернулся, чувствуя, как бешено забилось сердце.
В дверном проеме, опираясь на косяк, стоял неопрятно одетый мужик лет пятидесяти. На нем были обвисшие брюки грязно-серого цвета и засаленная синяя рубашка «ковбойка», причем только с двумя пуговицами. Глубоко посаженные глаза из-под кустистых бровей настороженно разглядывали незнакомца.
– Эй, говно, уходи, – без обиняков заявил бомж.
Рост усмехнулся – бродяга явно хорохорился, готовый в любой момент дать стрекача.
– Не знаю, кто из нас говно, но уж точно не я, – Росту не хотелось затевать ссору, кто знает, сколько их сейчас набежит. Он слышал, что места на свалках между маргиналами поделены уже давно, и вторжение на чужую территорию беспощадно каралось.
– Вот же ж говно какое, – возмутился бомж. Очевидно, «говно» у него считалось наиболее зверским оскорблением. Кряхтя, он наклонился, видимо, чтобы подобрать с земли камень.