Неделя: Истории Данкелбурга
Шрифт:
Глупая версия, но верить хочется именно в неё, отвергая все прочие.
Раньше я тоже ввязывался в неприятности, раньше мне тоже попадались сумасшедшие клиенты. Один раз ко мне подсел какой-то чудак и начал угрожать отвёрткой. Хотел забрать деньги, заработанные за день. Тогда, правда, всё было просто: стоило злоумышленнику отвернуться, как я перехватил его оружие. Какое-то время мы боролись, пока мне не удалось взять верх. Я просто изловчился и одним хорошим ударом ноги вытолкнул гада и машины, после чего быстро уехал.
Жене,
Порой их даже тянет поболтать по душам. Сразу понимаешь, что это за люди: потерявшие работу, потерявшие близких, вторую половину, потерявшие дом. Всё это люди отчаявшиеся. Глупости… отчаяние – крайняя черта, переступать через неё опасно…
Всё преодолимо, считаю я. Даже моя ситуация преодолима.
Разумеется, преодолеть все беды и даже не вспотеть не выйдет. Каждая ситуация требует жертв, какие-то ситуацию требуют немалых. Порой, возможно сохранить самое главное: жизнь и свободу; только отдав всё остальное…
Бывает, что какие-то ситуации не оставляют тебе выбора… Это не так. Просто выбор порой бывает однозначным, но варианты всегда есть. Вот, например, я: мог согласиться выполнять условия этого психа и попытаться выжить, что и выбрал… но мог ведь и попытаться противостоять ему, ответить силой… не факт, что у подонка хватило бы духа взорвать нас, не факт, что он говорил правду насчёт динамита…
Выбор у меня, на самом деле был. Он и сейчас есть.
Отчаялся ли я? Нет, ещё нет. Я ещё готов побороться, готов на решительные действия. Пока не готов рисковать, так как не знаю, что за ситуация сложится через час, через два, через пять…
Чем-то придётся пожертвовать – это, практически, непреложно. Боюсь, что сегодня я останусь без машины… Допустим. Возможно, буду сильно ранен… На это я готов: всё, что угодно, лишь бы не погибнуть…
Становилось совсем холодно – машина окончательно остыла, мороз пробрался в салон и принялся кусаться из темноты. Следует включить печку…
– Заодно проедься немного, – приказал террорист, когда я завёл мотор.
Пришлось подчиниться. Выехав из подворотни, я свернул на маленькую узкую улочку и двинулся по ней на восток. Сейчас уже шесть часов утра, скоро граждане пойдут на работу. Хотя, сегодня же воскресенье…
По воскресеньям работают лишь такие же трудяги, как я.
Хм, а уже примерно через сутки взойдёт солнце. Неделя Долгой Ночи подходит к концу. Наконец-то лучи дневного светила пронзят треклятый мрак этого города, сделав его немного радостнее. Круглосуточная темнота исчезнет, исчезнет её непереносимый гнёт.
Дьявол разберёт почему, но в Данкелбурге вся эта тьма кажется в сотни раз ужаснее и тяжелее, чем в любом другом
Остались какие-то сутки. Интересно, увижу ли я этот момент…
Что ж, посмотрим.
Пока я проезжаю по мостам, огибаю высокие здания офисов, банков и просто жилых домов, пролетаю мимо памятников, стою на светофорах, обгоняю машины… Бесцельно кружу, как пчёлка в ожидании того, что цветок вот-вот раскроется, и я смогу насладиться нектаром. Нектаром, правда, наслаждаться буду не я, а трутень справа…
Данкелбург кажется пустым в такое время, кажется заброшенным или вымершим. То тут, то там попадаются автомобили, круглосуточные заведения, случайные прохожие и горящий свет в окнах, напоминающие, что я всё ещё в огромном, переполненном людьми мегаполисе.
Славный Данкелбург. Помню, подсел ко мне старик и рассказывал, что здесь творилось во время войны. Сперва его две недели бомбили, пузатые авиационные бомбы сыпались, как градины. Громадные здания дробило в крошку, в земле образовывались воронки глубиной в несколько метров… Всё рушилось, обращалось в руины, чтобы навсегда уйти из истории.
Война – это отличный ластик, чтобы стереть какой-то фрагмент искусства, культуры, цивилизации…
После бомбёжки пришёл враг. Люди перестали говорить в этом городе, за них заговорили орудия и пулемёты. Каждый день стороны растрачивали такое количество патронов и снарядов, которыми можно было бы убить всех людей на земле…
Мёртвых было столько, что вороны и крысы могли пировать годами. Лечить раненых не успевали, хоронить убитых не успевали…
Голод пришёл на тридцатый день боёв. Болезни – на сороковой. Эти два червя косили солдат и мирное населения ничуть не хуже вражеских пуль. Чтобы не допускать эпидемии, мёртвых приходилось сжигать, чтобы потом долго вдыхать ужасный запах.
В конце концов, город пал. От него остались лишь тысячи кривых пеньков полуразрушенных зданий. В последствии его отстроили, Данкелбург воскрес, восстал, словно феникс из пепла. Вся страна, весь мир восстал, словно пламенная птица. В память об этой метафоре появилась даже такая автомобильная марка «Феникс»…
Помню, слушал эти рассказы потому, что в моём родном городе всё было то же самое. Я тогда был ещё совсем ребёнком, но отлично помню все те ужасы, забыть о которых теперь невозможно.
И вот ради чего была эта война: ради целого выводка преступников, ради того, чтобы дети не уважали родителей, люди не уважали закон, ублюдки грабили старушек, выродки швыряли камни в окна…
Ради этого погибло столько людей.
Как это ни печально осознавать.
– Останови здесь, – устало указал мне на парковку справа.
Тихий район, вокруг невысокие жилые дома, неподалёку виден маленький магазин запчастей, сейчас ещё закрытый. По тротуарам не торопясь плетутся редкие пешеходы. Не слышно ни звука…