Неделя: Истории Данкелбурга
Шрифт:
Однако самое интересное происходит слева, там где расположа сцена для выступления стриптизёрш. Сейчас вокруг шеста крутится какая-то новенькая рыжая девчонка, оставшаяся практически без всего. Вокруг неё столпились те самые байкеры и одобрительно свистят. Лично мне слишком худосочная и безформенная девка показалась совершенно непривлекательной. Раньше у Дугласа выступали настоящие конфетки.
Кстати, сам хозяин бара сейчас за стойкой. Всё тот же Дуглас, всё та же лысина, всё те же глубокие складки на лбу, всё те же густые,
Не меняется, гад, дежит форму.
Двигаюсь к нему, расталкивая плечами столпившихся и обходя столики. Алый свет напоминает кровь, но не горячую, как у людей, а ледяную, как у демонов. Сжимаю челюсти до боли в желваках. Глаза устают и начинают закрываться: я уже больше часа брожу по Данкелбургу, чтобы совсем запутать следы. Устал, как маятник часов, если бы те могли уставать…
Кажется, музыка здесь имеет запах, причём довольно приятный…
Когда я сажусь прямо перед Дугласом, он даже не поднимает глаз, ковыряясь со стаканом. Истерично работает полотенцем, вычищая каждый миллиметр стекла. Игнорирует клиентов, наглец…
Снимаю шляпу и кладу её на стойку. Глазки бармена перемещаются на мою руку и обнаруживают знакомый перстень из золота. Теперь-то он уж точно оживится…
Дуглас с удивлением уставился на меня, застыв с открытым ртом. Не ждал моего визита, это определённо. Возможно, решил, что я давно умер, раз уж не захожу целых три месяца…
Слава Небожителю, он обрёл дар речи:
– Гарольд, это же ведь ты… Как поживаешь?
– Поверить не сможешь, насколько же хреново я поживаю. А ты, я посмотрю, живёшь на всю катушку.
– Да, клиентов последнее время много, – щека Дугласа неприятно дёрнулась, и он оставил-таки стакан в покое, – А что у тебя случилось?
– Я же говорил тебе, чтобы моими делами не интересовался! Голова у тебя одна и то, чтобы она была прикручена к шее, нужно только тебе!
Поджав губы так, что они спрятались за усы, Дуглас виновато потупился и упёрся кулаками в стойку. Нахмурил косматые брови.
– Извини, Гарольд, я так просто спросил…
– Налей рома и мы забудем об этом, – я осмотрелся по сторонам, выискивая в толпе гнид, которые могут нехорошо на меня смотреть.
Все больше пялятся в свои стаканы. Байкерам не нужно ничего, кроме вертящейся стриптизёрши…
– Что это за рыжая? – спросил я, кивнув в сторону сцены, – Раньше у тебя выступали куда более красивые девчонки.
Передо мной появился приземистый широкий стакан, нанолненный самым лучшим ромом в баре. За счёт заведения, разумеется…
– Эта? – судя по недовольному взгляду, Дуглас сам не в восторге от новой танцовщицы, – Принял всего пару недель назад. Работать совсем некому, поэтому приходится брать всяких… ну, ты понимаешь… Рэйчел, Тоури, Дайана – все ушли.
– Даже Рэйчел? Жаль, она мне больше всех нравилась. Молодец была, просто слов нет… Чего это они,
Дуглас провёл широкой ладонью по лбу, шумно выдохнув через нос. Неприятные мысли…
– С Рэйчел и Дайаной случилось что-то… они пропали. Бесследно. Сам лично посещал их постоянные квартиры по нескольку раз, но соседи говорили, что девушки дома долго не заявлялись. Понятия не имею, где они теперь…
– А Тоури?
– Тоури выяснила недавно, что ей больше не нравятся парни, и решила отсюда сбежать. Я… я просто рассказал ей о твоём маленьком секрете…
– За такое тебя бы следовало наказать, – допив горячительный напиток настоящих флибустьеров, я громко стукнул стаканом о стол, – Повтори-ка!
А я же ведь подозревал, что Тоури лесбиянка. Надо было разобраться с ней, когда была такая возможность…
Дуглас наполнил мой стакан.
– А знаешь, Гарольд, я даже рад, что у неё хватило мозгов вовремя сбежать. Если бы ты её убил, это было бы как-то неправильно… Всё-таки ты неплохо её знал…
– Для меня это значения не имеет.
Дуглас вяло кивнул, не собираясь в открытую спорить со мной. Боится меня до смерти.
Началась новая песня. Бар Дугласа всегда славился прекрасной музыкой, задорными композициями, от которых поколения постарше и поконсервативнее точно стали бы воротить нос… Свет, грохот, шум, крики, свист, музыка и огненный ром – чувствую себя комфортно.
Над ухом что-то зашуршало – это толстый усач виновато мнётся и приближается к моему уху. Тихо шепчет:
– Здесь одна есть…
Я закрыл глаза. Веки зашторили уставшие глазные яблоки. Кровь забурлила. Что-то щёлкнуло в голове, и распахнул глаза уже не совсем я…
– Рад, что ты не стал скрывать от меня, – стараюсь говорить как можно спокойнее. Голос, похоже, не дрожит.
– Ты же знаешь, что я тебя не подведу, – как-то невесело пробормотал Дуглас, – Знаю, что ты мне этого не простишь.
– Разумеется, не прощу.
– А я же не скотина какая-то, я всегда готов помочь!
Защебетал, как воробей на вертеле! Мерзко слушать как он лебезит! В такие минуты хочется заткнуть Дугласа чем попало, сломать ему челюсть, вырвать язык… И почему он сам не желает быть хоть немножко похожим на мужика…
Усатое недоразумение…
Зато он сильно мне помогает в одном деле.
Так уж вышло, что я ненавижу лесбиянок. Поверьте, то значение слова «ненавижу», которое обычно вкладываете в него вы, не имеет ничего общего с той ненавистью, что я подразумеваю! Это дикое и жгучее бешенство, первобытная злоба и неуправляемая агрессия! Я считаю лесбиянок повальной болезнью, эпидемией, главным позором человечества! Готов устраивать публичные казни, сжигать их заживо, расчленять ржавой лопатой!
Это неправильно. Конечно же, это неправильно… они просто сделали свой выбор, с которым я не согласен… Вроде бы, я не имею права решать их судьбу…