Неделя из семи пятниц

Калинина Дарья Александровна

— А ордер на обыск жилища этой бедной женщины у вас имеется? — задала коварный вопрос Инна.

Кнутов пробормотал что-то в том духе, что не пошли бы они куда подальше со своим ордером. И что он не станет будить прокурора среди ночи, чтобы тот подписал какую-то там бумажку, когда и без нее ясно, что нужно осмотреть вещи Лидиной матери. Но тут всех удивил Андрей.

— У нас есть ордер, — спокойно сказал он, доставая из кармана аккуратно свернутый лист бумаги.

Кнутов, ознакомившись с содержанием, изумленно вытаращился на Андрея.

— А

мне чего? — пожал плечами тот. — Я же не у вас работаю. Мне гнева разбуженного среди ночи прокурора бояться нечего. Да и не спал он вовсе.

Кнутов, вооруженный ордером на арест, начал действовать значительно уверенней. Спокойно подняв с земли связку ключей, он открыл дверь.

— Вы будете понятыми, — сказал он подругам.

Инна с Юлей не возражали. Сразу же выяснилось, что Марья Николаевна уговорила всю бутылку портвейна и теперь сладко храпит. Кнутову и его компании пришлось употребить немало сил, чтобы поднять хозяйку и показать ей ордер на обыск. После этого Марья Николаевна снова захрапела, а менты приступили к обыску.

Интересовали их главным образом сумки и чемоданы. Подруги внимательно следили за действиями ментов. Прошло около полутора часов. Менты обыскали весь багаж Марьи Николаевны, но ничего подозрительного в нем не обнаружили. В клеенчатом чемодане, с которым Марья Николаевна вернулась из Якутска, тоже не было ничего, кроме носильных вещей и предметов гигиены вроде зубной щетки, мыла и прочего.

Менты обыскали всю квартиру. Они даже перенесли так и не проснувшуюся Марью Николаевну на кресло и обыскали диван, на котором она спала, а потом вернули спящую обратно и обыскали кресло. Видя, что их усилия напрасны, Кнутов присел на стул и вытер платком вспотевшую шею. В другой руке у него было несколько мятых американских купюр.

— Ничего нет, — сказал он. — Только несколько бумажек по сто долларов.

И он помахал ими в воздухе.

— Должно быть, из тех, что Лида позаимствовала из тайника своего любовника Петра Алексеевича, — сказал Андрей.

— Ты в этом твердо уверен? — с нажимом спросила Юля. — У тебя есть доказательства, что деньги именно оттуда?

Под ее пристальным взглядом Андрей смутился, а Кнутов запихнул доллары обратно в сумку Марьи Николаевны.

Андрей тоже выглядел удрученным.

— Я был уверен, что мы найдем его.

— Тут ничего нет, — раздраженно ответил Кнутов. — Мои ребята перевернули все вверх дном. Ты же видишь — пусто.

Все еще немного помолчали и начали собираться.

— Если не возражаете, мы еще немного побудем тут, — сказали подруги. — Когда Марья Николаевна утром проснется, ей трудно будет понять, что случилось за ночь с ее квартирой.

— Как хотите, — пожал плечами Андрей.

И все менты вышли. К этому времени часы показывали уже три часа ночи. Подруги кое-как устроились в креслах и заснули. Утром их разбудил голос дворничихи, которая вслух выражала свое недоумение по поводу беспорядка у нее в квартире.

— Ну и накуролесила я вчера, —

говорила она самой себе. — Лидка верно мне говорит, пить мне нельзя. Память начисто отшибает.

Бродя по квартире, она наткнулась на Инну с Юлей и неожиданно обрадовалась им.

— Хоть вы мне скажите, что тут вчера было? — спросила она у них. — Чего это у меня все перевернуто?

— А это вы искали одну вещь, которую вам Лида на сохранение оставила, — сказала Юля.

— Неужели? — удивилась дворничиха. — А какую? Вроде бы она мне ничего не давала. Хотя… Есть у меня одно сомнение. Камешек какой-то у меня в сумке был. В платок завернут. Его Лида, кажется, просила сохранить.

— Камешек, — тихим голосом подтвердила Юля. — Она просила камешек.

Инна ничего не сказала, у нее перехватило дыхание.

— Синенький? — ахнула дворничиха.

— Синенький, — осторожно подтвердила Юля. — Скорее, фиолетовый.

— Точно! — мотнула головой Марья Николаевна. — Так этот цвет и называется. Забыла просто. А камешек был почти прозрачный. Я решила, что это стекло цветное. Так это его мне Лида подложила? А я думала, он случайно ко мне в сумку попал. Я когда сумку разбирать начала, то на него и наткнулась. Еще удивилась, чего это он в платок завернут?

— И куда вы его дели?! — хором воскликнули подруги.

— Отдала, — пожала плечами Марья Николаевна.

— Кому?

— Кольке, — ответила дворничиха. — Соседский мальчонка тут крутился. Я ему и дала. Поиграть.

— Поиграть, — прошептала побелевшая и впавшая в шоковое состояние Юлька. — «Сияние Якутии» отдала поиграть.

— В какой квартире живет этот Колька? — спросила у дворничихи быстро оклемавшаяся Инна.

— В девятой.

Дворничиха собралась еще что-то добавить, но внезапно обнаружила, что говорит с пустотой. Подруги уже испарились. И оказалось, что торопились они недаром. Кольку они застали уже во дворе. Они вместе с отцом собирались на рыбалку.

— Какая еще стекляшка? — заканючил Коля. — Ничего мне дворничиха не давала. Нету у меня никакой синенькой стекляшки.

— Миленький! — взвыла Юлька. — Ты мороженое любишь?

— Люблю, — оживился Колька.

— Тогда ты вспомни, куда дел этот фиолетовый камешек, — сказала Юля, помахивая перед носом мальчишки сторублевой купюрой.

— Вспомнил! — обрадовался паренек. — Только у меня этого камешка нет. Я его Кешке отдал в обмен на жевательную резинку.

— Где? — снова взвыли подруги. — Где живет этот Кешка?

— Не знаю. Мы с ним вчера во дворе познакомились, — пояснил мальчик.

Конечно, подруги бы лестью и подкупом выяснили у Кольки приметы, возраст и прочее про этого Кешку, но им помешали.

— Хватит вам моего ребенка пытать, — внезапно влез в разговор папаша Кольки. — Сказано же вам, нету у моего сына вашей стекляшки. А мы из-за вас к утреннему клеву опоздаем.

Подруги постояли несколько минут, глядя на сизое облако, которое оставлял за собой мотоцикл рыболовов, а потом кинулись бежать.