Недетские игры
Шрифт:
Когда Ярослав остался наедине с Николаем Вениаминовичем, которого с трудом, но припомнил, все-таки больше пяти лет прошло с тех пор, как они виделись, профессор обратил на него по-детски наивный и по-орлиному зоркий взгляд:
— Травмы довольно тяжелые, но, если с головой все будет хорошо, то ничего особо страшного. В основном, сильные ушибы и несколько трещин в ребрах. Самое неприятное — черепно-мозговая травма, но гематомку вовремя убрали, показатели хорошие, так что скоро придет в себя. А вот в больнице месяц проведет, без этого никак. — Невзоров перевел дыхание
— Спасибо.
— Да на здоровье. Скажите, а ваша супруга не занималась каким-нибудь экстремальным видом спорта? Это не праздное любопытство, нужно знать, какие ещё были повреждения.
Ярик на секунду замешкался. Это-то тут при чем?! Но послушно ответил:
— Десять лет — художественной гимнастикой.
— Нет, не то, — врач снова прилип к снимку, на котором точно был рентген руки.
— Если вы о травмах, то шесть лет назад она перенесла… — он замялся, не зная, как лучше сказать, а потом выдал правду. — Её пытали. А в четырнадцать попадала в аварию. Почему вы спрашиваете? Какие-то осложнения?
— Как давно вы женаты?
— Чуть больше месяца.
— Это радует. Смотрите, — он поменял снимки, поставив другой, и карандашом условно обвел косточку, на которой было какое-то маленькое неровное уплотнение. — Это перелому ключицы месяцев семь-восемь, — новый кружок, уже в другом месте. — Здесь у нас трещина, ей года полтора. В общей сложности, таких по всему телу около десятка. И очень уж характерное расположение… — старичок отложил карандаш и зачарованно уставился на пленку, словно любуясь этими травмами.
Ярослав тоже не сводил глаз с подсвеченных изображений, пытаясь хоть что-то понять. Но ничего не получалось. На тренировках такие повреждения не заработаешь, поэтому…
— Как, по-вашему, она могла их получить? — голос слушался плохо, потому что Невзоров, в принципе, уже сделал вывод из сказанного, но он получался таким диким, что захотелось услышать опровержение. Но врач его только подтвердил:
— Это будет нарушением медицинской этики, но вы все-таки её муж… Несомненно, признаки домашнего насилия. Поэтому я и спрашивал, сколько женаты.
— Но мы могли сначала жить гражданским браком, а потом зарегистрироваться, — в голове был полный сумбур, поэтому, даже понимая, что несет бред, Ярик не мог замолчать. В противном случае, придется думать о том, что его, твою мать, ЕГО женщину в течение нескольких лет избивала какая-то мразь!
— Это старые снимки, сделанные шесть лет назад.
Что Николай Вениаминович говорил дальше, мужчина уже не слышал, в полной мере сознавая собственный идиотизм. Потому что все услышанное, наконец, сложилось с тем, что не давало ему покоя раньше.
Центр, созданный для помощи жертвам домашнего насилия.
Нежелание физического контакта с малознакомыми людьми.
Боязнь
Доходящая до скупости сдержанность в эмоциях.
Никаких фотографий и безделушек, напоминающих о бывшем муже.
Сделать какой-либо другой вывод крайне сложно, а если вспомнить, как она на него вчера смотрела… Ему захотелось побиться головой о стену. В конце концов, он не может заставить Нешку себя любить, это или есть, или нет, но там, в гараже, не имел права так с ней говорить, а тем более, рвать одежду.
— Давайте я открою окошко, а то вы что-то побледнели, — профессор с завидной прытью устремился к опущенным жалюзи, но Ярик только мотнул головой.
— Не надо. Я пойду, узнаю, как она. — Уже на пороге комнаты он оглянулся. — Спасибо. Если вам будет что-то нужно, что угодно…
— Бросьте, молодой человек, ваш друг уже все, что нужно для меня сделал, так что не беспокойтесь, — старичок снова погрузился в разглядывание снимков Агнессы, давая понять, что аудиенция закончена.
Дениса в коридоре не было, что Ярика только порадовало. Не готов он был говорить с кем-то, пока не пройдет первое желание ломать и крушить все подряд. Но при виде того, кто повернул из-за угла в сопровождении уже отчаянно лебезящего Сан Саныча, жажда свернуть кому-нибудь шею стала почти нестерпимым, только теперь у неё появился четкий вектор.
Артур Мирзоев остановился перед Ярославом, мгновенно насторожившись и окончательно перестав слушать, что ему поет заведующий отделением. До того, наконец, дошло, что он тут, вроде как, лишний, но и уходить не решался — судя по обмену взглядами, тут целых два возможных кандидата в пациенты. Потому врач попытался как-то разрядить обстановку и отвлечь, но, поняв бессмысленность своих метаний, замолчал.
— Да, я понял, если будут ещё какие-то вопросы, звоните, — намек Артура был довольно прозрачным, потому медик самоустранился, не желая видеть, как на его территории творятся бесчинства и прочий мордобой.
Ни один из них не начинал разговор, визуально оценивая противника. На первый взгляд, преимущество Невзорова было неоспоримым — он и выше, и массивнее, но, если вспомнить, как дерется Агнешка и тот факт, что учил её именно Артур… Если бы они встретились до разговора с профессором, Ярик, не раздумывая, дал бы этому бандюгану в морду, но теперь его занимал другой вопрос:
— Ты знал, что Муромов её бил? — он не стал приветствовать, не до культурных экивоков.
Мирзоев, если этому интересу и удивился, то никак этого не проявил, но все же ответил:
— О таких вещах на всех углах не кричат.
— Ты был её охранником.
— Был. Несса никогда не жаловалась, но — да, я об этом знал, — Артур посмотрел куда-то вправо и отрицательно покачал головой, намекая насторожившемуся парню, привалившемуся спиной к стене, что вмешиваться не нужно.
Произнесенное имя — Несса, царапнуло Ярику слух. Оно совершенно не подходило для его жены. Это те, кто знали её крайне мало, могли так холодно назвать девушку, но для близких она, без сомнения, была Агнешкой.