Недетское кино. Финал

Канин Стас

– Они же сегодня переезжают на новую квартиру. Разве ты не знал?

– Ну, он говорил как-то, но я не думал, что это будет именно сегодня.

– Может ты придёшь сюда, что мы перекрикиваемся как идиоты?

Валерка отложил в сторону газету, встал с дивана и направился на кухню, обнял за талию Риту, возившуюся у плиты, и поцеловал её в шею.

– Боже, какой ты развратник, – игриво произнесла она, проведя плечом по месту поцелуя, – тебе не надоело ещё? Ведёшь себя как мальчишка.

– А как я должен вести себя с любимой женщиной? – не разжимая рук ответил Валерка.

– Как все.

– Хорошо.

Как все, так как все. У нас есть водка?

Рита повернулась, и подозрительно посмотрела на мужа.

– Зачем тебе водка?

– Как зачем? Напьюсь, и буду как все…

Секундное замешательство сменилось её улыбкой.

– А я подумала, что ты всерьёз.

Рита обняла Валерку и, притянув его к себе, страстно поцеловала в губы.

– Спасибо тебе…

– За что?

– За то, что не прошёл тогда мимо.

– Но ведь ты не хотела идти со мной.

– Вот и был бы дурак, если бы послушался.

– А я и не собирался тебя слушать. Я сразу решил, что забираю тебя.

– Как звучит – «забираю тебя», – задумчиво произнесла Рита. – Меня раньше никто никуда не забирал. Я забирала…

– Я сам был не прочь, чтобы ты меня забрала, но разве к тебе тогда можно было подойти, ты же была неприступна. Ты была королева, а мы как шавки у твоих ног вертелись.

– Хорошие были времена…

– Смотря для кого…

– Ладно, не будем ворошить прошлое, – сказала Рита и повернулась к плите. – Ещё немного соплей, и всё бы сгорело.

Она ловко поддела блинчик деревянной лопаткой и перевернула его на сковородке.

– Садись, будем завтракать. Ну так что, мы едем Людке помогать?

– Поедем, конечно.

Приятно было смотреть со стороны на эту пару. Им было за сорок, а вели они себя как юнцы, ходили везде взявшись за руки, бесконечно целовались, чем вызывали у окружающих не столько зависть, сколько раздражение. Никто не верил, что такое возможно, считали это лицемерием, показухой и притворством. Не бывает такой любви, да ещё в таком возрасте. Но как выяснилось, бывает.

Приблизительно на втором году после их случайной встречи Рита почувствовала, что холод, сковывавший её тело, сознание и чувства начал потихоньку отступать. Она была благодарна Валерке за то, что он не торопил события, не приставал к ней, не настаивал на сексе, старался вообще не говорить о нём, и уж тем более не расспрашивать о том, что с ней случилось. Таков был их договор. Он видел, как Рите плохо, но и видел, как её истерзанное тело постепенно набирало форму, и от этого уже становилось плохо ему, поскольку сдерживать свои чувства уже не было никаких сил. Валерка почти физически ощущал любовь к этой прекрасной, но такой несчастной женщине, и с каждым днём она становилась всё сильней, и одновременно с этим его любовь к Вике растворялась, как растворяется сахар в воде, оставляя лишь сладковато-приторный привкус, и в конце концов, он просто забыл о ней.

В одну из ночей Валерка почувствовал прикосновение, и оно было не случайным касанием во сне. Пальцы Риты медленно скользили по его спине, а на затылке ощущалось тепло её дыхания. Он боялся пошевелиться, так это было приятно и неожиданно.

– Мне кажется, что я готова, – услышал он тихий голос Риты.

Валерка развернулся и, придвинувшись

ближе, положил её голову себе на плечо. Рита прижалась к его телу, как маленькие дети прижимаются к маме, когда им страшно или холодно.

– Ты понимаешь о чём я…? – шепнула она.

– Понимаю.

– Спасибо тебе, что не приставал раньше…

– Ну я же не тварь какая-то…

– Я думала, что умерла… Холодно было… Противно… Тошно… А теперь стало тепло… Ты отогрел меня…

– Я просто тебя люблю.

– Я тоже тебя люблю. И это не пустые слова. Честно. Люблю так, что готова за тебя жизнь отдать. Нет… Готова любого убить за тебя.

– Ну зачем же так, – улыбнулся Валерка, и поцеловал Риту в лоб, – не нужно никого убивать. Хотя, я тоже порву любого, кто прикоснётся к тебе.

– Какие мы кровожадные, – тихонько рассмеялась она и нашла своими губами его губы.

Тело Риты звенело как натянутая тетива, готовая в любую секунду выпустить стрелу в цель. От каждого нового прикосновения дрожь пробегала по нему, обжигая своим мимолётным холодом, словно предупреждая о последствиях, но ей нестерпимо хотелось этих последствий.

Валерка несколько раз видел Риту обнажённой, но это было давно, в те счастливые времена, когда они всей шальной компанией ездили в Крым, и он тайком подсматривал за тем, как девчонки плещутся голенькие в море. Он припоминал сейчас, на ком дольше всего задерживал взгляд, и ловил себя на мысли, что чаще рассматривал прелести Риты, почти не смотрел на Людку и лишь изредка переводил взгляд на Вику, хотя для себя окончательно решил тогда, что любит именно её. Кто знал, что всё так изменится, что божественная и неприступная Рита будет лежать рядом с ним, готовая ко всему, что он пожелает.

Валерка любовался ею, лежащей рядом, такой нежной, такой открытой, такой желанной, наслаждаясь каждым мгновением, которое судьба подарила ему, тем самым развеивая банальную истину, что если любил одну, а потом полюбил другую, то оставаться нужно с последней, поскольку первой ты уже изменил, осмелившись полюбить ещё кого-то. Но он не изменил Рите, просто отошёл в сторону, испугался тогда быть отвергнутым, как были отвергнуты десятки тех, кто попытался овладеть ею без её на то согласия. И эти два года воздержания, которые Валерка провёл, находясь рядом с Ритой, стали для его любви настоящим испытанием, из которого он вышел победителем.

– Я почти всё забыла, – неожиданно произнесла Рита, и её тело затряслось от рыдания.

– Давай, я попробую сам, – спокойно ответил Валерка.

Он уложил её на спину, поправил разметавшиеся по подушке волосы и начал нежно целовать, собирая губами катящиеся из глаз слёзы.

– Ничего не делай. Просто лежи, милая. И, пожалуйста, не плачь. Я всё сделаю сам, – Валерка посмотрел на Риту глазами влюблённого мальчишки. – Ты представить не можешь, как ты прекрасна.

И действительно, он всё сделал сам, и он совершенно не думал о себе, самое главное, чтобы было хорошо ей. И Рите впервые за много лет было хорошо. Она млела от каждого прикосновения его пальцев и губ, её кожа покрывалась мурашками, когда соски ощущали на себе влажную теплоту его языка, а бабочки щекотали своими крылышками внутри её живота, когда он медленно опускался вниз.