Недобитый (СИ)
Шрифт:
— Понятно. Я смотрю, ты и в армии руками помахать любил, и здесь первым в драку полез. Буйный? Почему не сбежал до сих пор?
— Пытался… Не получалось… Я невезучий…
Обама молча задрал кверху подол драной рубахи, показал испещренную свежими рубцами спину:
— В последний раз мне полста плетей выписали. Обычно этого хватает, чтобы человек умер. А я выжил, и уже через два дня веслом ворочал. А еще мне ноги прижигали. Кто и после этого пытается бежать, тому жилы на щиколотках подрезают или уводят на дальний юг — к погани.
— Значит, парень ты бедовый и решительный. И вижу я, что за тобой рабы идут охотно.
— Ну да… уважение имею…
— Скажу прямо: мне нужна твоя помощь.
Обама вновь красноречиво покосился в сторону оставшихся
— Хотите и остальных освободить?
— Не понял?
— Ну там еще три группы гребцов осталось. Одна вроде нашей, но поменьше, и две совсем мелкие — на другом берегу. Там хороших ребят хватает.
— Вообще-то я хочу демов к ногтю прижать, но и рабов освободить буду рад.
— К ногтю? — удивился Обама.
— Ну да… — проклятье — здесь смысл фразы не понимают. — Знаешь, как блох убивают? К ногтю прижимают и давят.
— А… Понял… Это верно — давить их надо как блох.
— Поможете?
— А выбор у нас есть?
— Силком не заставлю. Вы больше не рабы.
— Сэр страж — давайте и я прямо скажу. Ругия далеко, и не знаю, смогу ли ее еще когда-нибудь увидеть. К тому же там не все мне рады. Я босой, одет в рвань, из ценного у меня лишь вот, — Обама взмахнул отобранным у надсмотрщика мечом. — Вы тут хозяин, к тому же страж, а это очень интересно. Страж на хозяйстве всегда интересно, и перспективы бывают от этого хорошие. Тем более дела у вас не совсем ладно идут — слишком малое войско, и хороших воинов мало в нем. Но кто знает, что будет дальше? Вы ведь страж — у вас все не так, как у обычных господ. Будучи при таком как вы можно голову сложить, а можно в люди выбиться — это всем известно. Из этих ребят многие такие же бродяги как я. Пообещайте нам просторный дом и женщину: мы задумаемся, а не осесть ли в таком месте насовсем — ведь стражи славятся справедливостью и хорошим отношением к простолюдинам. Ну и драться будем охотно — это ведь почти наш дом. А может и не почти. Не скажу, что непременно здесь останусь насовсем, но, думаю, вы меня понимаете. Уж простите — не умею грамотно изъясняться.
— Ничего. Я все понял. Скажу так: люди мне очень нужны. Кто захочет остаться в Межгорье — пожалуйста. Если не лодырь и не пьяница — будет доволен жизнью. Хотя сейчас нам нелегко, да и женщину быстро не обещаю, но, думаю, в ближайшее время все наладится.
— Женщины это важно…
— Понимаю. Я же сказал — все наладится в ближайшее время: слово даю. Нам главное с демами разобраться, а потом решим все остальное. Сколько рабов на берегу было?
— Не могу сказать точно. С четырех галер собрали — это, наверное, под пять сотен получится. Но здесь хорошо если сотни полторы или две.
— Ты все понял: кров, потом женщину, ну и платить вам будут — не обидят. А кто не захочет оставаться, но будет воевать, тот получит одежду, обувь, из трофеев чуток добра. Как все закончится — может уходить куда пожелает.
— Оружие? Доспехи?
— С этим у нас плохо — на такую толпу не хватит.
— Понятно… Значит, с дубинами переть на демов придется… Ребятам это не понравится…
— Луков полно — если есть те, кто умеет с ними обращаться, то в стрелки возьмем.
— Такие есть, — оживился Обама. — Причем немало: на наши галеры последнее пополнение почитай из них одних. Южане-кочевники — те с луком рождаются. С земли бить могут, с седла — по всякому. Луки только у них роговые — у вас, небось, простецкие?
— Да.
— Какая разница — из простых тоже смогут. Думаю, из этой толпы десятка полтора наберется, а может и два.
— В замке есть молотки и молоты, пруты железные, топоры плотницкие — придумаем что-нибудь. Обойдемся без дубин.
Конфидус, подошедший со спины и услышавший мои последние слова, уточнил:
— Возвращаемся в Мальрок?
— Нет. Идем к лошадям, далее отправляем в замок раненых и всадников. Те потом вернутся с оружием и одеждой для гребцов.
— Дан — намереваетесь еще одну атаку устроить?
Епископ произнес это без осуждения или опаски, и я счел момент удобным,
— А вы думаете, что стоит такое повторить? Опять убегать потом?
— Вы сами сказали, что это не люди, а погань — от тварей убегать незазорно.
— Мы многих потеряли.
— Да не так уж много. Смотрю я — мало кого не хватает. Сотники все на месте, десятников тройка раненых есть и еще троих найти не могут. Ерунда. К тому же раненых демы вряд ли убивать станут: крепкие мужики им пригодятся. Вон, — епископ указал пальцем в толпу рабов: — Шег наш пропавший нашелся. Живехонек. Шег!
Разведчик обернулся, продемонстрировав физиономию украшенную синяком дивной расцветки:
— Чего?
— Мы уж вас похоронили, а вы, оказывается, помогали демам корабли перетаскивать.
— Как не помочь, если сильно просили? — скривился межгорец. — Вляпались мы, как мухи в мед. Но быстро скумекали, что правду говорить никак нельзя. Прикинулись олухами: дескать охотники, оленя выслеживали и случайно сюда вышли. Нам ноги сковали и к канату отправили. Хорошо, что вы подоспели.
— Вот видите, — сказал епископ. — Тех, кто к ним живой попадает, они далеко не всегда убивают. Так что многих еще можем освободить. Насмерть, думаю, мало кого побили — бой недолго длился. А демам при том как бы не сильнее чем нам досталось. Передовой дозор мы почитай подчистую вырезали. С главным отрядом когда тягались, тоже много кому кровь пустили, хотя нам там, признаюсь, врезали гораздо серьезнее. А когда отходили еще надсмотрщиков тех передавили по пути. Так что сходили не зря: хоть и радоваться особо нечему, но демам наваляли если и меньше, чем они нам, то ненамного. Нас такой размен устраивает — по числу людей мы их сильно превосходим.
— Я даже не понимаю, почему так получилось. Они нас не ждали, иначе бы не дали перебить дозорных. Мы сумели внезапно атаковать их растянутый отряд на марше: идеальный вариант. И вместо того, чтобы разметать их по берегу, расслабившихся, отдыхающих у костров, не готовых к бою… Мы отступаем…
— А что вы хотели? Это демы — они опасные сволочи. Дозорных хорошо накрыли — те не успели в себя прийти и подставились под сильный удар. Но остальным много времени не требуется — без понуканий и задержки выстроились. Быстрые очень… Да и вы над людьми слишком трясетесь. Нет — я это поддерживаю, но все же для победы было бы полезнее первыми послать ополченцев. Те бы вряд ли смогли сходу вырезать дозор, перемешались бы с ним, а там или навалились на шеренги, или устроили свалку на тропах. Подпирая наших лапотников лучшими сотнями, мы не дали бы им убежать, превратили бой в свалку. А в свалке демы слабы, как и все. Нас больше — шансы в дикой свалке выше.
— Вы представляете, какие потери были бы?
— Представляю, о чем и сказал. Мы сберегли людей, неплохо приголубили демов, не упустили шанс пощипать их неожиданностью — это может остудить их пыл. Видите — они даже преследовать побоялись. Я бы даже рискнул повторить, но уже под самым озером, где чуть дальше поля начинаются. Взять самых умелых ребят, сделать вид что идем в атаку, а потом дескать в штаны навалили и бежать в сторону открытого пространства. Припомнив, как сегодня нас упустили, могут следом кинуться. А у бакайцев двадцать шесть конных дружинников осталось в строю… Хотя, наверное, уже поменьше… Но ничего — и два десятка достаточно, чтобы из засады пройтись по тем, кто за строем копейщиков укрыться не успеет. Арбалетчики у них вечно особняком бегают — вот их и втопчут в землю, — епископ вдруг осекся. — Эх… глупостей наговорил… Не получится такое проделать… Наверняка добравшись до верха сядут на галеры и водой до замка дойдут, не выходя на удобные для нас места. А возле Мальрока возможностей для таких действий меньше. Но ничего страшного: мы еще много чего можем придумать по пути — не хуже чем сегодня. Правильно, что за стенами не укрылись — там западня добровольная при таких делах. Так что не вините себя ни в чем: хоть и не удался замысел, но и не попусту сходили. Они сильнее, мы слабее — только и всего.