Недоброе утро Терентия
Шрифт:
Обернулся я, к спасенному. Гляжу, не человек то! Здоровенный пес. Иль волк. Точно волк! Он уже очухался маленько, да на лапы поднялся. Смотрит на меня, холку вздыбил, рычит. А зубы белые, здоровые! Вроде мне и страшно должно быть, зверь, ан — нет, не страшно совсем. Уж больно красивый волк! Лапы высокие, мощные, да сам стройный, ладный такой. Глаза желтые, большие! Ухи навострил, смотрит на меня. А я на него! И вроде вижу, что злой, да напуганный, да только понимает видать, что спас его, потому и не кидается на меня. Вот так!
Только не до волка сразу стало. В соседнем яйце зашевелилось, заухало! Лопнуло само яйцо то, да вывалилось из него еще одно тело. Мужик какой-то.
Не хорошо мне стало. Противно. Это чего-же такое за тварь такая... Не правильно это — думаю! Надо чтобы человек думаю, помер спокойно! Схватил я эту гадину за шкирку, оттянул от мужика. Мерзкая, колючая, шипит, извивается! Руку мою хвостом обвила, да кусить норовит. Совсем дикая зараза! Шлепнул ее кулаком по башке. А она вижжать! Да так вроде и не громко, а уши резать стало. Будто у меня в голове вижжит! Даже волчара заскулил. И ухи прижал. Видать тоже у него такое в голове слышится! Ну, я ту гадину еще раз по башке шлепнул. Да посильнее! Хрустнула башка. Треснула. Задергалась гадина эта, да издохла. Все думаю. Да хрен там, ага...
Батюшки! Что тут началось! Вокруг все как загудит, да зашевелится! Маковка гриба, в котором я сидел — раскрылася, будто лепестки бутона. А в небе медуза та. Да как заревет! Я дажить на жопу сел от рева такого! Волчок на брюхо припал, выть начал! Да жалобно так, надрывно. Чует видать, что беда случится! А с медузы той, да щупальца, да к нам! Длинные, серые, да извиваться, да на узкие делятся, раздваиваются. А на концах — жала прозрачные, изогнутые. Все ближе и ближе. А с середины столба, на котором яйца нанизаны, какие-то когти черные полезли. Тоже гнутые, острые! А медуза все громче ревет! А щупальца все ближе! Итить — твою мать! Как заору: — Атас! — Сгреб я волка того в охапку, да под мышку его, и к краю гриба бегом! Гляжу, а с края бахрома свисает. Узенькая такая, вдоль ножки, да местами приросшая. Зато, почти до самой земли! Была — не была! Я рукой за бахрому, да вниз, как по веревке! Бахрома слабенькая, надрывается... Хватаюсь рукой, перебираю, а другой волка держу. Плохо конечно, оно одной рукой, да не брошу же я его! Живая душа! А волк притих. Не рычит и не кусает. Прижался ко мне, смотрит на меня жалостливо. Видать тоже жить хочется!
Ну я рукой хвать — хвать! А бахрома та не гладкая, с зазубринами вся. Ободрал ладонь. Больно, да делать нечего! Перебираю рукой, оскальзывается ладошка, шустрее рукой заработал. Волка покрепче ухватил. Режет ладонь.
Только коснулся земли пятками, и ходу — ходу, что есть мочи рванул! Будто черти за мной гонются! А мож это они и есть... Да шут их разберет! Страшно только, аж жуть! Вдоль улицы понесся. Мимо порушенных домов. Плиты, кирпичи кругом валяются, дерево свалено. Разрушенный город, в котором когда-то была жизнь и суета, теперь выглядел как кладбище! Покосившиеся дома, разбитые окна и обломки стен, улицы, некогда оживленные и шумные, — теперь пусты. Одинокие скамейки, разбитые витрины магазинов и кафе, пустые автобусы. Машины перевернуты. На столбе — половина кобылы нанизана. Та, где голова. Второй половины — не видать! Сожрали может... Еще кости кругом. Много костей. И большие и малые. Несколько черепов видал. Человеческих! Мож их и больше было, не знаю. Все сломано — сожжено. Мертвое все...
Страх охватил меня! Жуткий страх... Такой страх, когда хочется только бежать, и бежать! Быстрее, как можно дальше от сюда. Все равно куда! Лижбы ноги унести... Я бежал, оглядывался по сторонам, и никого не было видно. Только мрачные здания и пустые улицы. Я не мог остановиться, мне казалось, что если я остановлюсь, то идущая по пятам смерть, вмиг нагонит меня. Я бежал, не зная куда, лишь бы убежать от смерти. Бежал со всех ног, все казалось, будто щупальца прям за затылком. А обернуться, страшно!
Свернул в подворотню. Тут дорога свободнее и не надо скакать через машины, да через завалы. Припустил ходу еще быстрее. По прямой бежать легче, чем петлять по улицам. Да и узкая улица тут. Дома плотно друг до друга стоят. Крыши с карнизами. Сложнее щупальцам до меня добраться будет! Вот и бегу. Вроде дыхалка устаканилась моя. Спокойней чуть дышать стал, да сердце не так молотит. Можно прибавить ходу! Ну я и прибавил. Аж ветер в ушах засвистел! Сам бегу, а сам думаю: — Ну раз те щупальца от медузы, а медуза — в небе. Стало быть, от неба спрятаться надо! Внутрь строения какого забежать, да в подвал! Авось не дотянется гадость эта...
Крутанул в раскрытые двери. Не знаю, что за здание. Тама еще холл здоровенный такой. Да диваны со столами. Ковры на полу постелены. На стенах — ткань. Колоны кругом потолок подпирают. Лампы такие на тех колонах, будто свечники. Да гроздьями. Красиво! Проскочил длинную стойку, такую из дерева коричневого. А дальше две двери в стене прямо. Железные вроде. Да блестят так! Одна закрыта. Другая — нараспашку! За ней темень, да дырка вниз. Канат железный висит. Внизу темно, да не видно нихрена. Но разглядывать некогда! Сзади треск, да грохот. Глянул мельком: щупальца те самые, от медузы, за мной ползут! Далеченько правда. Вот, не зря так спешил! Ухватился рукой за канат и поскользил вниз дырки той, в самую бездну!
Не глубоко оказалось. Метра полтора. Ноги ударились о крышу. Кабинка такая, небольшая. На крыше — люк открытый! Я в него. Шлепнулся на пол кабинки. Стены гладкие, на одной — кнопочки такие, кругленькие. Блестят и видно их хорошо! Циферы на них. От одного и до десяти. Не знаю, что-то за штука такая, эта кабинка... Дверцы у нее такие-же железные. Только одна створка вырвата. На полу лежит. Вторая — выгнута. Здорово выгнута. Будто тараном вломили! Да мне-то что? Мне главное проход свободный! Там дальше коридор уходит. Да и не здорово там темно. Вроде как светляки тама светят! Ну я и пошлепал.