Недоделанная ведьма
Шрифт:
Верная подруга Вера восприняла появление Кости в нашей компании в штыки.
– Поверь мне, Ольга, есть в нём что-то ненатуральное и притворное. Фальшивый пафос слышится в каждом его слове. Порой он напоминает мне фанатика, иногда я его просто боюсь.
– Брось! Мой Костя – коммерческий гений. Тебя смущает его талант, – отстаивала я своего любимца.
Негативное отношение Веры к избраннику моего сердца я списывала на банальную человеческую зависть. Первого мужа у Веры забрала автомобильная авария, второго увела соседка.
Но Костя легко устранил препятствие. Он ввёл в наш круг своего земляка, простоватого рыжеволосого парня с широким прыщавым носом. Борис обезоружил Веру провинциальной наивностью, и она с удовольствием взяла над юношей шефство.
В конце лета главный бухгалтер нашей фирмы Татьяна отважилась организовать на даче пикник. Для своего удовольствия она попросила захватить на дачу моего дальнего родственника Павла Ивановича, одинокого майора в отставке.
В свою очередь я уговорила Костю и Веру провести выходной на Таниной даче. Давно хотелось выбраться на природу, искупаться в озере, позагорать под мягкими лучами августовского солнца.
Танюшина затея оказалась с секретом. На шашлыки она пригласила известную гадалку Ираиду Иосифовну Гендельштейн, чтобы та разложила карты Таро и предсказала сложившимся парам судьбу.
В субботу после пятничного сабантуя я с трудом оторвала голову от подушки. Будильник орал, как оглашенный. Рядом противно пищал мобильник.
– Привет, начальству. Прибыл по вашему приказу. Сижу во дворе, ожидаю попутную машину, хочу добраться до ближайшего озера, – по-военному чётко отрапортовал майор.
Проклиная Татьянину затею и свою бесхребетную уступчивость, я обречённо прошлепала к умывальнику. В зеркале мелькнула опухшая после попойки физиономия и тут же пропала в мыльной пене.
– Куда же запропастились очки? – ворчала я, близоруко щурясь.
Очки нашлись под диваном. Прозрев и наскоро нанеся на лицо макияж, я выскочила из дома.
Майор уложил в багажник баулы с купленными на рынке продуктами, и, спешно выбравшись из города, мы оказались на загородном шоссе. Поглядывая на мелькающие за заборами черепичные крыши, я перебирала в памяти вчерашние удовольствия и размышляла о Косте. В последнее время он стал особенно нежен и напорист. Я же мечтала о большем. Надеялась услышать окончательное признание, а далее отпуск, поездка в Калифорнию или медовый месяц в Париже…
Сладкие грёзы прервал привычный до боли знак: «Ограничение скорости!», «Идут дорожные работы!». Увертываясь от гальки, вылетающей из-под колёс проносящихся мимо автомобилей, мы с Павлом Ивановичем вдоволь надышались пылью.
От неминуемого удушья нас спасла развилка с указателем «Озеро», и я свернула на просёлочную дорогу. До Танькиного участка оставалось не более пяти километров. «Тойота» резво катилась под уклон. Скоро показались утонувшие в яблоневых садах островки дачных
День выдался на редкость погожим и безветренным. В неподвижной поверхности озера, отражался обжитый береговушками песчаный склон, сосновый бор и дотянувшаяся до кромки воды зелёная поросль.
Просёлочная дорога обогнула околицу, зигзагом чиркнула по поросшему осокой низкому берегу. Я едва успела разглядеть скрывавшийся в камышах причал, – любимую «сижу» рыбаков.
Потерявшаяся на утоптанном лугу колея взобралась на пригорок, миновала берёзовую рощу и разделилась на несколько мелких проулков. Мы свернули на заросшую облепихой улицу, где сквозь кружево серебристой листвы курился едкий дымок. Путешествие подошло к концу.
Возле покрытого лишайником плетня, я рассчитывала увидеть Костю или его припаркованный под ракитой «Мерс», но стоянка автомобилей оказалась пуста.
Павел Иванович выбрался из салона, поводил по сторонам крупным, мясистым носом и с шумом вдохнул пропитанный дымом воздух. Прислушиваясь к доносившемуся до нас потрескиванию костра и определив направление, майор потащил баулы к накрытому позеленевшим шифером дому. Погруженная в невесёлые размышления, я нехотя тащилась за широкоплечей фигурой дяди.
На скошенной лужайке, нахлобучив на потемневший сруб поросшую мхом покосившуюся крышу, стоял низкий бревенчатый дом с двумя, украшенными резными наличниками окошками. Росшая у стены корявая яблоня, опиралась суками на кровлю и грозила погубить обилием урожая подгнившее от старости строение.
Под шапками отцветающих роз нежилась под лучами августовского солнца Татьяна. Наша пышечка лежала на ковре, плотно зажмурив глаза, и изо всех сил делала вид, что визит потенциального жениха её ничуть не волнует.
Из-под деланной маски равнодушия пылали африканские страсти. Нерешенные сексуальные проблемы терзали пышную грудь. Тёмные глаза, пышные волосы, россыпь веснушек на курносом носу, высокая грудь! Кто бы сомневался, что в сорок пять всё ещё впереди!
– И что им от женщин надо? – думала она, любуясь своим Кустодиевским отражением.
После развода с очередным пьющим «козлом», не оправдавшим её надежд, Татьяна была совершенно свободна. Она успокаивала себя мечтой о встрече с Игорем, который иногда писал ей в Mail.
Высокий, с посеребренными висками, он, как никто другой, мог бы скрасить одиночество тоскующей дивы.
Но бессонные ночи проходили в томлении, а долгожданная встреча не назначалась….
Пока Татьяна строила планы, я рассматривала доставшийся ей в наследство участок. За пышным цветником росла высокая груша. Время от времени от её ветвей отрывался созревший плод и со смачным шлепком приземлялся на рыхлую почву. Сладкие брызги разлетались в стороны, а нечто, уже непохожее на грушу, облеплял рой воющих от счастья ос.