Недометанный стог (рассказы и повести)
Шрифт:
Разгорелся спор, и тогда Славик, больше настаивая, чем спрашивая разрешения, сказал:
— Я перевезу, дядя Никандр.
И тут Тараканов внезапно перестал спорить, подумал немного и заявил:
— Ладно. Пойдем на рисковое дело. Поезжай. Только за опасность заплатите два рубля: туда рубль, оттуда рубль… Согласны?
— Да согласна, — махнула рукой девушка. — Но раз так опасно, лучше, наверное, вам самому поехать.
— Поехать — не вопрос, — недовольно заметил Тараканов. — А если с вами случится что, кто вам помощь окажет?.. Поезжай, — обратился
— На «Звездолете», — буркнул Славик — и таким же сердитым тоном девушке: — Пойдемте!
Он обиделся на нее за недоверие, за то, что она, очевидно, считала поездку с ним рискованной, а его рассматривала как совсем маленького мальчика.
Славик решил не разговаривать с ней и молча отвязывал лодку. Но когда она села на корму, ему пришлось сказать:
— Вы на корме свой чемоданчик оставьте, а сами сядьте на нос. Я от какого бревна отвернуть не сумею, так вы его поотпихнете.
Он дожидался некоторое время, когда покажется хотя бы небольшой коридор между плывущими стволами, выждал момент и направил лодку поперек течения, чуть вверх.
Он греб сильными рывками, откидываясь всем корпусом назад. Нос «Звездолета» резал воду, а от нажимов весел образовывались и уходили за корму маленькие водоворотики. Славик вертел головой, следя за тем, как бы не наскочить на бревно, то притормаживал, то налегал на весла изо всех сил.
Почти две трети реки они переехали благополучно, но затем их окружили бревна, стукаясь о борта лодки и не давая ей ходу. Весла зачастую, вместо того чтобы погрузиться в воду, скреблись по коре бревен. Славик оборачивался и видел, что девушка, полусидя-полулежа на носу, неумело тычет коротким багром в стволы и отводит их неправильно, не туда, куда нужно. Она старательно пыталась растолкать бревна, но они все напирали и напирали.
— Садитесь на весла, — сказал Славик, — а я туда. Здесь грести почти не приходится. Умеете хоть немного?
— Умею немножко, — ответила девушка, — а только не перевернем мы лодку, когда местами меняться будем?
Было заметно, что она поустала от непривычной работы и волнуется. Славик успокоительно проговорил:
— Да вы не бойтесь. Не утонем. Это Тараканов всего опасается. Переедем. Поснесет только.
Они поменялись местами, причем им пришлось приблизиться друг к другу и проделать осторожный поворот. Лодка сильно покачнулась, но девушка вдруг успокоилась, возможно, потому, что Славик почти перенес ее с места на место, и неожиданная сила его рук удивила ее и внушила ей доверие к ободряющим словам этого черноглазого и темноволосого подростка.
Славик, обосновавшись на носу, ловко распихивал багром стволы, используя толчки так, чтобы лодка постепенно приближалась к берегу. Девушка, когда не мешали бревна, довольно уверенно гребла. И хотя их продолжало сносить, расстояние до берега все сокращалось.
А Тараканов, стоя на настиле большой лодки, давал им с другого берега практические указания. Его напряженный фальцет разносился далеко вверх и вниз по реке, но Славик и девушка,
Пристали значительно ниже того места, где была устроена небольшая дощатая платформочка, именовавшаяся пристанью. Славик взялся за цепь и повел пустую лодку вдоль берега, вверх.
Девушка около «пристани» спросила:
— Ты назад поедешь? Неловко ведь одному.
— Нет, — ответил Славик, — я вас подожду, если вы не больно долго проходите. Пусть теперь Тараканов едет, когда подойдет кто.
Он привязывал лодку, а девушка говорила:
— Да не знаю. Может, и задержаться придется. Да проищу долго. Я в Колесниках еще ни разу не бывала. Не представляю, где они и есть.
У Славика уже прошла обида на нее. Он предложил:
— Я вас провожу. К кому вам?
— К Лазаревым, — сообщила девушка. — Знаешь?..
Пошли в Колесники прямушкой. Тропка вынырнула из лозняка на луга, потом вильнула в редкий перелесок. Славик пропустил девушку вперед, сам шагал сзади. Дорогой они молчали, только раз девушка обратилась к нему:
— Как тебя зовут? Давай знакомиться.
Славик подумал и солидно сообщил:
— Слава. А вас как?
Девушка чуть поколебалась и ответила:
— Ну, можно просто Олей.
Колесники стояли высоко. Спутники перешли по доске речушку и стали подниматься в гору, поросшую ольховником, черемухой и одиночными большими тополями. Закат погас, но было по-летнему полусветло. Около речушки, пробиравшейся сквозь черемуховые кусты и дикий малинник, чувствовалась уже ночная свежесть, но при подъеме в гору воздух постепенно стал теплеть. По-дневному тепло было и в деревне, но улицы пустовали: люди отдыхали после трудного летнего дня. Только на противоположном конце деревни негромко поигрывала гармошка: там, видно, собралась молодежь.
Славик указал Оле дом Лазаревых, а сам перешел на другую сторону улицы и сел на скамеечку, привалившись спиной к тепловатой бревенчатой стене нового пятистенка. Ждать ему пришлось долго. Он смотрел-смотрел на освещенные окна дома, куда вошла Оля, и не заметил как задремал.
Прошли мимо него парни и девушки по домам, а он не слышал. Ему даже сон стал грезиться: стоит девушка на тропинке не по пояс, а вся золотая. Потом Тараканов начал руками размахивать. Так и не почувствовал Славик и не услышал, как подошла к нему Оля. Вздрогнул, когда она дотронулась до его плеча.
— Заждался, — сказала она. — Долго я. Ну, да зато все отлично…
Было, вероятно, уже около полуночи. Вслед им хрипло проорал из деревни сонный петух. Оля шла быстро, Славик, не очнувшийся полностью от дремоты, еле поспевал за ней. Он поозяб, ежился и потирал шею, накусанную во время его недолгого забытья комарами.
А к Оле, как было видно, пришло хорошее настроение. Она даже что-то напевала совсем потихоньку, сломила на ходу веточку и размахивала ею, а когда перешли речку, вдруг остановилась и сказала громким шепотом: