Недосказанность на придыхании
Шрифт:
А послать их куда Макар телят не гонял – я не могу: воспитание !
Приходится терпеть и выносить это плебейство.
Не имея возможности понять 40% Вашего блога, я чувствую себя полу-нищенкой – в своей Душе и в своём Сердце, прося подаяния у каждого, кто бы мог перевести мне очередную цитату.
Мне ! – МНЕ ! Кто скорее, руку отгрызёт собственными зубами, но ничего и ни у кого никогда не попросит !
– –
Письмо #7
Серафима, анонимно:
А
2 года назад, 24 Апреля, в своём блоге Вы помещали изображение на котором кто-то навязывает персидские слова и фразы. Иранского артиста Alireza Hesaraki.
Не думаю, Вам известно, что по-русски арабская и персидская письменность (не каллиграфия) называются «вязь», полученное под влиянием глагола «вязать». Это тип письма, при котором буквы соединяются в непрерывный орнамент, так что создаётся впечатление «вязания» букв. Для нас, русских, арабская и персидская письменность ассоциируется с вязанием.
А ещё у нас «арабской вязью» называют неразборчивый текст: «Арабская вязь какая-то ! Не разбери что !»
Но у меня впечатления иные, когда вижу арабскую письменность. Впечатления, уходящие в далёкое детство. Для меня арабская письменность, это – «пляшущие человечки».
Когда мне было лет 5, мой Папа, который работал на танкерах, привёз Маме из Германии утюг, с обязательно приложенной к нему инструкцией по применению на многочисленных языках, о которых в том возрасте я и представления не имела. Помню, инструкция была как бесконечный тоненький шуршащий узкий рулон, испещрённый маленькими буквами и знаками, и сложенная гармошкой. И вот я сижу, и словно гармонист, растягиваю и растягиваю, раскрывая всё больше и больше в обе в стороны в своих маленьких ручках, но длины-то моих детских ручек и не хватает ! Застревает чуть на больше половине ! Беспомощно опускаю рулон на колени и начинаю рассматривать любопытные рисунки. Это именно тогда, Нассер, когда я впервые увидела арабские буквы …
Вот домики смешные, с окошками и дверцами – то были китайские буквы, вот как бы русские но непонятно ничего, – видимо, польский язык … а вот смотрите: это же замки из книжек про сказки ! – то, скорее всего, были латинские буквы английского, французского языков… и тут внезапно я встрепыхаюсь, ахаю и восторженно восклицаю, тыкая в меленький текст: «А ЭТО – пляшущие человечки ! Посмотрите ! Они пляшут и поют, и те кто их пишет – тоже танцуют и поют вместе с ними ! Мелодия и танцевальные фигуры такие же как и буквы – извивающиеся и колыхающиеся.»
Так и засело у меня накрепко в голове: «пляшущие человечки» ....
А вслед, Папа добавил, что эти «маленькие человечки» «танцуют и поют» в обратном направлении: справа налево. И вот тут-то в моей детской головке родилось яркое воображение, что Ваши люди ходят задом наперёд. Это убеждение хранилось у меня ещё очень долго.
Вы играете на оуд … и пишете музыку для этого инструмента … я правильно угадала ? Возможно, Вы также играете и на фортепиано … но совсем немного …
Мне сердцем, глубоко чувствуется, что Вы – одиноки, но одиноки трогательно и волнующе … одиночеством, что возвышает Вас …
А ещё, ещё я думаю, даже уверена, что Вы – курите. У меня имеется некоторая любопытная фантазийная медитация о курильщиках … Так вот, если Вы – курите, я Вам её расскажу.
– –
Письмо #8
Серафима, анонимно:
Так значит, Вы – курите … Конечно, курите … У меня было твёрдое предчувствие, что – да, вне всяких сомнений: я даже вдыхала аромат дыма Ваших сигарет, ещё задолго как Вы опубликовали эти две фотографии. Однако, я не думаю, что Вы – заядлый
Но вы ещё курильщик с элементами деликатности.
О той обещанной медитации, я Вам расскажу в другой раз, как только пройдёт надвигающийся на нас ураган. Обещаю, что не забуду. Дело в том, что меня сейчас щекочет одно любопытство о Вас. Я задам вопрос, на который не жду ответа и даже не желаю от Вас его получить. Я лишь хочу, чтобы Вы знали: у меня имеется этот самый вопрос, тайный умысел которого Вы поймёте тут же.
Скажите, Нассер, у Вас есть волосы на лицевой части ? Другими словами, Вы носите усы или бороду ?
У Вас – «там», в Ваших краях, все носят, я приметила.
Я «чувствую», что у Вас есть.
Видите, всё для меня о Вас «чувствую-догадываю-трогаю».
Я будто ступаю вслепую, но не в темноте, когда потерян и страшно – нет, совсем не так. А как маленькая девочка, играющая в жмурки, с робко вытянутыми ручонками и плотной повязанной тряпочкой на глазах. Подвигаюсь бережно, немного с опаской, при этом светло улыбаюсь, понимая, что всё это – добрая игра. Вы стоите посередине комнаты, вовсе не прячась от меня; широко и умилительно улыбаетесь, наблюдая за моим детским простосердечием и ждёте, когда я до Вас дотянусь. Вот, мои ручки во что-то упираются. Сначала инстинктивный моментный испуг и тут же – улыбка, но уже преисполненная нежной и преданной Любви. Я знаю, что это – Вы: тот самый, мне неведомый, но мне сужденный. А Вы стоите и смотрите на меня с разочарованием, свысока-снисходительной улыбкой и с самой тривиальной жалостью: жалостью от того самого моего простодушия и безграничной к Вам преданности. Вас отнюдь не привлекает лёгкость добычи.
Вам нужна интрига.
Но ведь я ничего этого не вижу, не знаю и даже не чувствую.
Нехотя, Вы присаживаетесь на корточки, чтобы своим лицом быть вровень с моим, детским, – и великодушно, из-за каких-то чисто гуманных свойств, лишь «позволяете» мне Вас любить.
Чувствуя тепло от Вашей плоти и ахнущий в меня аромат парфюма, я немного охмелеваю, и в этом дурманящем мареве, начинаю Вас изучать, одновременно «создавая» образ. Мерно, с волнением, подушечками пальцев я лёгонько потаптываю ими по волосам, лбу, вискам, снова возвращаюсь к волосам … Едва ли дыша, от переполнения чувств и предвосхищений, пальцами обеих рук, отбираю два небольших клочка волос и потираю их между большими и указательными пальцами обеих рук, повторяю ещё раз и ещё раз .... то же делаю с Вашими дремучими бровями, затем поглаживаю их и провожу против роста, встречая сердитое колючее противостояние… Вы смыкаете глаза и я дотрагиваюсь до век, тем же указательными пальцами, обеих рук, я провожу по упрямому ряду жёстких ресниц, и дальше, дальше – словно с горки, я съезжаю подушечкой указательного пальца правой руки по тонкой полоске мостика Вашего арабского носика к самому его кончику, и подпрыгивая как с трамплина, приземляюсь на Вашей щетине … но в этот момент – я резко останавливаюсь, в недоумении и полной растерянности, тут же отнимаю руки от Вашего лица. Вы озадачены.
Ах, Нассер, Нассер … Я никогда не целовала мужчину с усами или бородой ! И не думаю, что когда-либо даже дотрагивалась ! Уж так получилось, что все мои мужчины, коих было совсем немного – все они брились начисто.
Так что, всё, что я тут наваляла выше – лишь для того, чтобы подвести к этому признанию.
Вы, конечно, можете спросить очевидное: «Почему же ты не попросила их отрасти ?».
Но – нет, Нассер, это было бы уже совсем не то: нечестно и фальшиво. Я должна была их уже встретить такими, волосатыми: с бородой или усами.