Недостойные знатные дамы
Шрифт:
Благородные гости мадам де Гарнье испытали настоящий шок, когда посреди менуэта возле всех дверей танцевального зала неожиданно возникли богато одетые люди в черных масках и с пистолетами, которые были наставлены на танцующих. Единственный человек, у которого не было пистолета и который не счел нужным даже обнажить шпагу, вышел на середину и витиеватой речью приветствовал собравшихся:
– Прекрасные дамы и благородные сеньоры! Вы сами понимаете, что только наши суровые времена заставляют таких благородных искателей приключений, как мы, собирать дань там, где это возможно.
Сквозь прорези маски двумя алмазами блестели черные глаза, улыбка открывала ослепительной белизны зубы. Глядя на этого высокого красавца в длинном камзоле из пурпурного бархата и черных шелковых панталонах до колен, женщины потихоньку вздыхали, без сомнения, считая его гораздо более обольстительным и привлекательным, нежели их собственные спутники. Гаспар же спокойно завершил свою речь:
– Я надеюсь, вы любезно вручите моему лучшему другу, шевалье Бернару, то, что мы назовем… вашими щедрыми взносами.
Сунув пистолет под мышку, Бернар в сопровождении великана Санплана начал обходить ошеломленных гостей. Золотые монеты и драгоценности дождем сыпались в его шляпу: никто не дерзнул оказать сопротивление. Мужчины краснели и бледнели в бессильной ярости, а в глазах женщин, устремленных на изящную фигуру в пурпуре, загорался странный огонек. Две или три из них упали в обморок, но не меньше дюжины украдкой улыбались.
Обход завершился. Гаспар и его люди уже собирались откланяться, как вдруг очаровательная девушка, белокурая, с сияющими глазами, в белом платье, украшенном чайными розами, подошла к молодому предводителю разбойников.
– Сударь! – звонко произнесла она, и голос ее эхом отозвался в высоких, украшенных золоченой лепниной сводах зала. – Вы называете себя благородным искателем приключений? Но благородный человек не уходит, забрав с собой столько всего и не оставив ничего взамен!
Гаспар изящно поклонился:
– Вы совершенно правы. Что я могу предложить вам, мадемуазель?
– Меня зовут Сабина де Гарнье. Этот бал устроен в мою честь. Поэтому я прошу вас, сударь, пригласить меня на танец.
Сквозь прорези в маске черные глаза Гаспара внимательно изучали девушку. Она была действительно прекрасна; обычно такая юная робкая красота, достигнув расцвета, превращается в красоту ослепительную. Девушка была хрупка, словно нимфа, и улыбалась, как ангел. Сердце под камзолом пурпурного бархата дрогнуло и забилось сильнее, чем обычно… Непринужденным движением Гаспар отбросил в угол свою треуголку, затем неторопливо снял черную маску и, склонившись перед девушкой, протянул ей руку:
– Прошу вас, мадемуазель, окажите мне честь…
Скрипки, умолкшие с приходом разбойников, вновь заиграли, словно повинуясь невидимому знаку, и вокруг странной пары тотчас образовался круг – словно кто-то обвел их магической чертой. Сабина и Гаспар танцевали прерванный менуэт и молча смотрели друг на друга: голубые глаза не могли оторваться от черных.
Когда танец стал подходить к концу, Гаспар шепотом спросил:
– Смеет
– Все зависит от того, что главарь разбойников собирается сказать этой девушке.
– Очень многое! Это невозможно выразить в считаные секунды, но непременно нужно сказать!
Сабина ответила не сразу. Некоторое время она размышляла и наконец ослепительно улыбнулась:
– В лесу, между Колобриером и Пиньяном, есть перекресток…
– Знаю.
– Дерзнете ли вы явиться туда днем… скажем, часов в пять пополудни?
– Я готов на все, мадемуазель, в надежде заслужить еще одну вашу улыбку!
– Что ж, посмотрим…
Последняя фигура танца разделила их, но Гаспар вдруг почувствовал себя безмерно счастливым. Отступив на несколько шагов, он отыскал глазами Санплана, который с блаженной физиономией держал в руках шляпу с драгоценностями. Гаспар подошел к нему, взял шляпу и вернулся к Сабине де Гарнье:
– Возьмите это, мадемуазель! Вы попросили у меня танец в уплату за целое состояние, но радость, которую вы мне доставили, несомненно, стоит гораздо больше, чем все эти безделушки. Так возьмите их обратно!
Затем, властным жестом предупредив ропот изумленных разбойников, молодой человек отвесил окружающим поклон, достойный Версальского двора.
– Продолжайте праздник! Гаспар Буи приветствует вас!
И разбойники исчезли столь же бесшумно, как появились.
Когда они добрались до леса, Санплан принялся недовольно ворчать:
– Что за муха тебя укусила?! Вернуть такую добычу! А сколько времени потеряно…
– Зато какой жест! Ты видел, как засияли голубые глаза мадемуазель де Гарнье? – мечтательно произнес Гаспар, срывая веточку с куста розмарина и принимаясь меланхолично грызть ее.
Санплан не ответил, но нахмурился – впервые в его душу закралась тревога. Сегодня вечером Гаспар первый раз позволил обокрасть самого себя, и одному богу известно, какими последствиями это обернется для шайки!
Эту ночь, а также и все следующие Тереза горько плакала. Разбойники при ней рассказали о странном вечере в замке Фон-Бланш, и девушка поняла, что ее страхи сбылись: Гаспар влюбился, и, кажется, на этот раз серьезно.
Горе ее было столь велико, что ей захотелось умереть: у нее уже не было сил терпеть эту боль. Но на помощь девушке пришел дон Пабло.
– Не спеши, – сказал он, – умереть ты успеешь всегда. Ты же сама понимаешь: между разбойником и аристократкой не может быть ничего серьезного.
– Откуда ты знаешь? Если бы я была на месте этой девушки, я бы все бросила и пошла за ним!
– Ты – да, но она… Потерпи, Тереза. Этот хорошенький цветочек еще даже не расцвел как следует. Что же касается любви… Всегда наступает момент, когда любовь остывает и угасает!
Итак, Тереза отказалась от мысли о смерти, однако каждый день приносил ей все новые и новые муки. Видя, как Гаспар в одиночестве уходит в сторону Фон-Бланш, она понимала, что он идет на свидание с Сабиной, и, естественно, догадывалась, что могло происходить во время этих свиданий.