Недостреленный (АИ)
Шрифт:
Пройдя мимо дома со сплошным дощатым забором вокруг и закрытыми воротами, мы дошли до поворота, свернули на поперечный переулок, посмотрели на участок с тем домом с обратной стороны. Там были задние дворы, огороды, забор и пустырь. Развернувшись, повернули обратно на улицу.
— Что, зайдём, спросим про братца, — предложил Никитин.
— Ну, давай, — протянул я. — А как спрашивать будем? Вдруг они сообщники, чтобы не спугнуть.
— Ну, как — спросим, когда виделись да говорили. Если увидим, что начал юлить — возьмём за жабры.
— Как-то
Мы шли вдоль уличных заборов, а навстречу нам с другого конца улицы показались сани. У нужного нам дома сани остановились, с них слез человек и застучал в ворота.
— Слышь, Паш, а ты этого мужика с саней раньше не видел? — шепотом спросил я.
— Точно! Это ж тот самый, кто ткань на Сухаревку подвозил! — тихо ответил Павел. — Будем брать? — возбужденно прошептал он.
— Ага, щаз! — прошипел я. — Мало нам одного нагоняя! Посмотрим вначале.
Через какое-то время ворота открылись. За ними стоял человек с цигаркой в зубах, в накинутом на плечи полушубке, а из-за поясом видна была рукоятка револьвера. Мужик с саней взял лошадь под уздцы и стал заводить повозку во двор. Мы поравнялись с распахнутыми воротами и бросили быстрые взгляды в сторону дома. Окна дома светились тусклым желтоватым светом, на фоне которого мелькали тени. Во дворе стояли еще одни сани, без лошади, которая, возможно, находилась в строении, видневшемся на задворках. Подвода заехала во двор, ворота закрылись, мы продолжили идти по улице.
— Да, прав ты был, чтоб осмотреться, — проговорил Павел, — их тут многовато. Влипли бы, как пить дать.
— Это ты по теням за окнами понял? — спросил я.
— И по ним тоже. И по окнам — они ж в доме все, понимаешь, светились, в каждой комнате. Если б никого в них не было, не стали бы зазря керосин в лампах жечь.
Дойдя до деревенского перекрестка, мы выбрали приблизительно направление и потопали в сгущающейся темноте в сторону Москвы-реки и моста, по которому недавно сюда проезжали. Прошли мимо недавно построенного здания Брянского вокзала, который скоро станет называться Киевским, мимо огромного дебаркадера над платформами, от которых буквально на днях, в феврале 1918 года, отошли первые поезда.
1918. Кинохроника. Москва. Брянский (Киевский) вокзал.
Обойдя Брянский вокзал, свернули по набережной к Бородинскому мосту. Обратная дорога заняла у нас часа полтора-два. Идя быстрым шагом, не особо замёрзли, хотя к вечеру мороз начал пощипывать. Распрощавшись, разошлись по домам, договорившись завтра посоветоваться с Розенталем, и я поспешил к Лизе.
Сегодняшним вечером меня хватило только чтобы поужинать, поразговаривать немного с Лизой и завалиться спать. Впрочем, девушка тоже хотела выспаться. Заснули мы, наверное, как только головы коснулись подушек.
Этим утром вставать было значительно легче. Мы с Лизой, как и вчера, вместе дошли до третьего Знаменского переулка, я проводил её до канцелярии,
На месте отыскался заведующий гаражом, мужчина лет тридцати с покрасневшими глазами, носом и старательно дышащий в сторону. Я присмотрелся к завгару, пытаясь игнорировать перегар, и нашел, что его описание подходит под вид шофёра грузовика при ограблении жилого дома. Никитин тоже вгляделся в него и кивнул мне, подумав о том же самом. Предъявив мандат, Никитин тут же начал наседать:
— Автомобиль где?
— В гараже стоит, чего ему будет, — опасливо ответил завгар.
— Когда ездили последний раз?
— Давно уже, осенью. Возить нечего, и бензина нет, чего ездить.
— Показывай, — потребовал Никитин.
Мы подошли к сараю, завгар открыл ворота, и мы увидели стоящий грузовик. Как и описывали, он был небольшой, с открытой кабиной, цвета и номер совпадали с описанием. Я обошел грузовик, заглянул в кузов, в кабину.
— С осени стоит, говоришь, — обратился я к заведующему. — Так в гараже и стоял, никуда не выгоняли?
— Нет, куда его выгонять, так и стоит. А чего? — ответил завгар, отводя свой "выхлоп" вместе со взглядом.
— А кто его брать мог без ведома? — подключился Павел.
— Никто не мог, ключи у меня. Да кому он нужен без бензина, а тот стоит дорого.
— А почему снег в кабине, под водительским сиденьем и рядом? — ткнул я рукой. Завгар смешался и не нашел, что ответить.
— И в кузове тоже снег имеется, — отметил Никитин. — Сдается нам, что ты участвовал намедни вместе с автомобилем в ограблении, — добавил он, вынимая револьвер. Завгар побледнел, даже нос его стал менее красным.
— Нет, я не грабил никого, нет! — испуганно заговорил он. — Кузьма-сосед попросил помочь по-соседски, подвезти надо было… Я не грабил, нет!
— Вот ты в уголовно-розыскной милиции это всё и расскажешь, — прервал его Никитин.
— Не надо, я и вам всё расскажу… И к соседу приведу, сами у него всё спросите… — затараторил завгар.
— Ну, веди, — распорядился Никитин.
Добирались мы втроём до места жительства соседа незадачливого завгара недолго. Вскоре мы уже зашли в московский дворик, вошли в подъезд и поднялись по лестнице, остановившись перед квартирной дверью. Достали револьверы, и Никитин позвонил.
— Спросит — ответишь, что ты, мол, пришел, поговорить надо, — повторил ещё раз Никитин. Завгар закивал.