Недоступная и желанная
Шрифт:
– Но герцог, наверное, хватил лишнего. Да? – вторгся в ее воспоминания голос Тамсин.
– Коль скоро Эйнсвуд стоял на ногах и говорил связно, он не был настолько пьян, как могло показаться, – ответила Лидия. – Ты и представить не можешь, сколько могут выпить мужчины подобного сорта, особенно такие огромные болваны, как Эйнсвуд. – Ее глаза сузились. – Он только притворяется пьяным. Так же как и глупцом.
– Вот именно. Это я и имела в виду, когда назвала его поведение странным, – сказала Тамсин. – Герцог Эйнсвуд не из тех, кто не умеет правильно выговаривать слова. Очевидно также, что надо очень быстро соображать, чтобы вести с тобой словесный
– Была ничья. – Лидия взяла расческу и со злостью провела ею по волосам. – Правда, последнее слово осталось за ним. Но только потому, что он подтолкнул меня, не дав возможности ответить. Причем сделал это так по-детски, что я с трудом сохранила строгое лицо и подавила смех.
– О, посмотри, что ты делаешь! – вскрикнула вдруг Тамсин. – Так ты рискуешь вырвать клок волос и поцарапать кожу. – С этими словами она поднялась с кровати и подошла к туалетному столику. – Давай я тебя причешу.
– Ты не служанка.
Тамсин все же забрала у нее расческу.
– Если ты злишься на его светлость, совсем не обязательно снимать с себя скальп.
– Он дал Креншоу возможность уйти, – сердито сказала Лидия. – И сам ничего не собирается делать. Свинья! А Мэри Бартис скоро отправят домой и будут относиться к ней как к отбросу общества. Но она не такая, как многие другие…
– Я знаю. Ты мне рассказывала, – напомнила Тамсин.
– Мэри не хотела давить на Креншоу, – продолжила Лидия с прежней злостью, не реагируя ни на слова собеседницы, ни на ставшие мягкими и приятными движения расчески. – Мужчины такие негодяи. Он просто отойдет в сторону, без малейшей попытки помочь бедной девочке.
– Может быть, герцог поговорит с ним, – предположила Тамсин.
Лидия дернула головой, увертываясь от расчески.
– Какого черта ему этим заниматься? – крикнула она. – Я же говорила, что Эйнсвуд сказал, когда прочитал записку Мэри. Сразу же принялся насмехаться надо мной.
– Возможно, гордость ему не позволила…
– Знаю я эту мужскую гордость! – Лидия вскочила со стула и принялась ходить от туалетного столика к камину и обратно. – Герцог увидел способ отомстить мне за то, что произошло на Винегар-Ярд. Наверное, выпил уже дюжину бутылок шампанского, отмечая великую победу над леди Грендель. Ведь Эйнсвуд сделал главное для себя: показал своему дружку, что ему ничего не стоит схватить такую мелочь, как я, поднять, чтобы я не дергалась, и протащить чуть ни до соседней улицы, будто я ничего не вешу. Я всю дорогу сопротивлялась. А герцог даже глазом не моргнул. Провались он пропадом!
Зато ее глупое сердце, приходится признать, начало таять оттого, что Эйнсвуд такой сильный, а за сердцем затуманились мозги. От одного этого мутит. Гадость какая! Еще недавно Лидия не поверила бы, что в голову могут прийти такие вздорные мысли.
– А когда Эйнсвуд опустошит винный погреб «Крокфорда», – продолжила кипятиться она, – и бросит тысячу-другую фунтов на игорный стол, то с чувством выполненного долга уйдет из клуба и отправится в дорогой бордель.
«И будет своими сильными руками обнимать проститутку, – продолжила Лидия уже про себя, – и щекотать носом ее шею, и…». Она осеклась, напомнив себе, что ей до всего этого нет никакого дела.
– Герцог скоро забудет и о моем существовании, хотя я довольно заметна и сумела задеть
– Непонятно, почему вообще все устроено так несправедливо? В подобных ситуациях всегда страдает женщина, а мужчина получает еще один повод гордиться своими «подвигами», – сказала Тамсин. – Но мы не допустим, чтобы бедняжка страдала. Я знаю, ты завтра должна присутствовать на дознании, но в исправительный дом могу съездить и я…
Лидия от неожиданности остановилась.
– Ты не можешь ехать, ни в коем случае.
– Не бойся, я возьму с собой Сьюзен. Ты только объясни мне, что нужно сделать, чтобы забрать оттуда Мэри и ее малыша. Если требуется штраф, можешь вычесть нужную сумму из моего жалованья. – Она подошла к ошеломленной Лидии, взяла ее за руку и отвела обратно к туалетному столику. – Они могут пожить в моей комнате, пока мы подыщем для них что-нибудь более подходящее. Но самое главное – поскорее забрать их оттуда. Срок пребывания в Лондоне истекает в четверг, не так ли? А завтра уже среда. – Тамсин усадила Лидию на стул. Напиши, пожалуйста, что я должна сделать, и завтра утром я приступлю к делу. Где твой блокнот?
– Черт побери, да ты превращаешься в весьма деловое существо! – воскликнула Лидия.
Тем не менее она послушно полезла в карман, и было что-то очень забавное в этом ее подчинении девочке, почти в два раза уступающей ей в размерах и десятью годами – в возрасте.
Лидия быстро нашла блокнот, однако карандаша в кармане не оказалось. Похоже, она уронила его в карете.
– Карандаши в ящичке ночного столика, – сказала она Тамсин.
Девушка тут же нашла, что требовалось.
Лидия взяла карандаш и посмотрела в спокойные глаза своей компаньонки.
– Ты уверена, дорогая?
– Я сумела самостоятельно добраться до Лондона с другого конца Англии, – сказала Тамсин. – А в беду попала из-за плохого зрения. На этот раз обещаю, я ни за что не потеряю свои очки. Возьму Сьюзен в качестве телохранительницы. Я буду счастлива, если удастся, наконец, сделать что-нибудь полезное, – искренне добавила Тамсин.
«Итак, – подумала Лидия, – через шесть дней выяснилось, что Тамсин желает быть полезной. За это время девушка сумела доказать, что далеко не глупа». К сожалению, Лидия о себе ни того ни другого сказать не могла. Она вздохнула и стала писать.
Ранним утром в четверг наемный экипаж увез Адольфуса Креншоу, Мэри Бартлес и маленького Джимми из исправительного дома.
Берти Трент тоже должен был уехать с ними, но он впал в периодически поглощающее его состояние абстракции, а потому стоял неподвижно и что-то бормотал себе под нос.
– Нет. Точно второй Карл. И что-то я должен был сделать с ним, – можно было при желании разобрать. – Только что именно? Вот в чем вопрос.
Внезапно пронзительный женский крик прервал его размышления, он поднял глаза и увидел огромного мастифа, тащившего на поводке миниатюрную женщину в очках. Женщина пыталась остановить собаку. Но с таким же успехом она могла бы останавливать взбесившегося слона. Было очевидно: маленькая женщина с трудом удерживает равновесие и того гляди упадет. Трент поспешил бедняжке на помощь и схватил собаку за ошейник. Чудовище повернулось к нему и зарычало, оскалив зубы.