Недотепа
Шрифт:
– А боевые заклинания есть?
– Ну… скорее, защитные. Огненная стена.
– Вот это да… – Трикс погладил книжечку по обложке. – А почему тут яблоко?
– Осторожно! – воскликнул Щавель. – Это не просто яблоко, это запечатлитель…
Палец Трикса внезапно кольнуло и яблоко окрасилось красным.
– Ай! – завопил Трикс. – Под обложкой игла!
– Не игла, а магия. Наладонник тебя запомнил, чтобы никто другой не смог им пользоваться! – Щавель покачал головой. – Я только хотел предложить тебе придумать ему красивое имя… Но теперь поздно. Наладонник запомнил то, что ты произнес.
– И
– Теперь, чтобы открыть книжку, ты должен повторить эту фразу.
– Ай, под обложкой игла? – ужаснулся Трикс. – Это же глупо! Надо мной смеяться будут!
– Возможно, он удовлетворится одним-двумя словами, – предположил Щавель.
– Ай, – печально сказал Трикс, поглаживая обложку. Ничего не произошло. – Ай под…
Книжечка открылась.
– Ну и нормально, – сказал Щавель, пока Трикс с любопытством разглядывал записанные на плотной кремовой бумаге заклинания. – Ай под… Айпод. Нормальное имя для наладонника. Я знаю магов, у которых книгу заклинаний звали «Чтоза», «Блин» или «Уберитеэту».
– А когда я получу настоящую, большую книгу?
– Книга заклинаний растет вместе с магом, – объяснил Щавель. – Она кормится заклинаниями, которые ты в нее записываешь. Чем лучше заклинания, тем быстрее книга растет, тем больше в ней страниц, тем красивее обложка… Ну ладно, иди одеваться.
Через пять минут Трикс выбежал к магу уже одетый как подобает ученику волшебника. И обнаружил, что Щавель хмуро разглядывает маленький глиняный кувшинчик.
– Откуда у нас настойка на корнях калиса и листьях зельзибы?
– Так это… Тот рыцарь, который волшебник, который витамант… – Трикс сообразил, что упустил в своем рассказе эту деталь. – Он же велел купить и передать вам эту настойку. Серебряную монету дал! Сказал, что это вам подарок от старого друга с Черной Переправы…
Трикс замолчал, сообразив, что на Черной Переправе Радион Щавель никак не мог иметь в друзьях мага-витаманта.
– Гавар Вилорой, – задумчиво сказал Щавель. – Носит стальную броню… маг… Черная Переправа… Это Гавар. Один из самых сильных витамантов, верный пес Эвикейта… хотя зачем обижать собак… Только он мог сделать мне такой… подарок. Идем!
Струхнувший Трикс поспешил за Радионом. Когда они вышли из дверей, Щавель сразу же направился к черному пятну, оставшемуся от сторожевого огонька. Протянул руку и зашептал – Трикс услышал только несколько слов.
– Из искры возгорится пламя… Из пламени возникнет шар…
На всякий случай Трикс отступил на пару шагов.
Под рукой Щавеля полыхнуло и появился маленький сторожевой огонек. Он надувался, пока не сравнялся размером с предыдущим, потом легонько ткнулся в ладонь мага – и полетел по саду.
– А я думал, вы прежнего оживите, – пробормотал Трикс.
– Оживлять – это магия витамантов, – презрительно сказал Щавель. – Идем.
Волшебник шел по улице в гору упругим шагом, сильно ударяя в землю посохом (иногда в месте удара посоха распускались мелкие белые цветы, иногда – разлетались искры). Похоже было, что Щавель настраивается на серьезный разговор.
Семенящий следом Трикс не выдержал и спросил:
– Господин Щавель… Дозволено ли мне будет спросить…
Волшебник вздохнул и ответил:
– Если ты переешь немытых зеленых яблок или решишь полакомиться солеными огурчиками,
– А… – запнулся Трикс.
Щавель снова вздохнул. И пояснил:
– На Черной Переправе было страшно, ученик. Очень страшно. Бренное тело порой подводит даже самый могучий дух… И это вовсе не позор, понял?
– П-понял, – прошептал Трикс.
– Но в летописях о таких вещах, конечно, умалчивают, – добавил Щавель. – И если расскажешь кому – я тебя превращу в ночной горшок!
– Превратить можно только в то, что легче! – блеснул познаниями Трикс.
– Ночные горшки бывают и деревянные, – отрезал Щавель, и Трикс решил не испытывать судьбу.
4
Неправильно думать, что волшебники не вмешиваются в дела государственные. Если закаленный в боях рыцарь позволяет себе давать советы сюзерену, если делегация купцов или ремесленников считает себя вправе просить о послаблениях для какой-то гильдии или о строительстве мостов и дорог, если простые крестьяне и горожане порой жгут господские дворцы и сажают себе на шею новую знать из своего числа – так чем хуже волшебники? Ведь давно известно, что управлять государством могут все, кроме тех, кто сейчас находится у власти.
Торопливо шагая вслед за Щавелем, Трикс вспоминал вмешательства волшебников в дела государственные, которые описывали летописи. Не все они были удачными. К примеру, Рагосту Златоусому, непререкаемому авторитету в делах чести, вряд ли стоило исполнять данное умирающему барону Коморо слово и возводить на трон его сына. Конечно, сын наследовал трон по праву, но много ли радости от законного правителя, чье любимое развлечение – поджигать ночами скирды сена и с хохотом бегать вокруг них за специально приглашенными селянками? Ну а добрейшая волшебница Сесилия Невам, вступившаяся за сиротку Гланю, обиженную жителями городка Тиклам? Да, жители поступили нехорошо, не заплатив Глане за сверхурочную работу и выгнав ее из дома сразу после Осенней Ярмарки, где та так славно потрудилась. Но восемьсот тридцать два жадных дрозда (Трикса всегда интересовало, почему Сесилия в гневе воскликнула именно «Вы жадные дрозды!», однако вряд ли на этот вопрос могла ответить даже сама волшебница) вместо жителей? И даже то, что на следующий день Сесилия сжалилась и принялась превращать дроздов обратно в людей, ситуацию не спасало – почти все птицы разлетелись, утаскивая в клювах драгоценности и золотые монеты.
Но были и положительные примеры!
Делегация магов, вовремя навестившая Марвиса Беспощадного, убедила того не повышать налоги. Юный маг Кэвин Декуин, ловко используя самые простые заклинания, ухитрился утихомирить народный бунт и одновременно смягчить сурового правителя. Ну а прославленный…
– Трикс, – прервал его размышления Радион, когда они уже подходили к стенам дворца. – По твоей неожиданной молчаливости я вижу, что ты в полной мере понимаешь всю серьезность ситуации.
– Да, господин Щавель?