Недотрога для дракона. Боевая академия

Никитина Полина

Прижимается лбом к моему лбу, жарко выдыхая в мои губы.

Ладонь, помедлив, ослабляет хватку, и он делает шаг назад, слегка покачиваясь.

И только сейчас до меня доходит весь ужас случившегося.

Тэйран Каллахан поцеловал меня на могиле папы!

Это… это не просто неуважение, это сущий кошмар!

Ладонь взметнулась вверх, но застывает на полпути, ловко перехваченная рукой Каллахана. Тёмные глаза сверкают превосходством, а слова, вылетевшие из его рта, ранят похлеще

острого ножа:

– Как я и думал, Дарина Мон-Стерр. Ты такая же, как и все. Пытаешься со мной воевать, но стоит проявить к тебе хоть каплю жалости, и ты сдаёшься. Глупый, ненужный балласт, от которого следует избавиться.

– Подонок!

Осознав, что только что произошло, я едва не рыдаю. Слёзы безостановочно текут по моему лицу, но лишь ещё сильнее утверждают Тэйрана в его жестокой правоте.

– Разве?
– фыркает он, глядя на меня как лев на букашку под его массивной лапой.

– Ты унизил меня прямо перед папой!

Я не успеваю сообразить, что проболталась, и спохватываюсь лишь тогда, когда Каллахан меняется в лице.

Красивые черты искажает тень, и он, помедлив, переспрашивает.

– Перед кем?

Ненавижу себя за несдержанность! Хотела сохранить всё в секрете и неделю не смогла продержаться!

Отец был бы мной недоволен.

– Монстр, я жду ответа, - давит на меня Тэйран. Возвышается, пользуясь своим ростом и силой.

Требует.

Заставляет.

Вынуждает говорить правду.

– Я - Дарина Ирвайн. Рэйнальд был моим папой, - слышу свой голос будто со стороны, и мне не нравится, как он звучит.

– Откуда фамилия Мон-Стерр?
– тон куратора неожиданно меняется.

Надменные нотки пропадают, уступая место искреннему удивлению.

В другое время я бы порадовалась, что сумела его поразить, но сейчас говорить правду слишком опасно.

Только вот выхода нет.

– От мамы, - отвечаю с неохотой.
– Она была против моего поступления в Королевскую Академию.

– Теперь мне всё понятно, - нервно хмыкает Каллахан и принимается ходить взад-вперёд, запустив пальцы в густые каштановые пряди.

На некоторое время я чуть-чуть расслабляюсь, искренне надеясь, что он войдёт в моё положение и оставит меня в покое.

Хотя бы из уважения к папе.

Но я в нём ошибаюсь.

– Плевать, кем был твой отец, - изрекает Тэйран, а его голос холоден, как глыба льда.
– Ты лишь позоришь его память. Если, конечно, твоя мама не изменила с кем-нибудь на стороне.

Меня окатывает морозная волна. Рука взмывается вверх, чтобы его ударить, второй раз за день, но он снова её перехватывает не глядя.

– Ты нормальный?
– хриплю я, желая расцарапать ему лицо за подобные слова.

Да

как он смел упомянуть мою маму? Она до сих пор безумно любит отца!

Скотина! Урод! Подлец!

Ненавижу тебя, Каллахан!

– Но если хоть на секунду предположить то, что ты говоришь правду, - ехидно произносит дракон, - я позволю тебе немножко помедлить. Цени, какой я добрый. Даю время до общего смотра силы. Прочувствуй радость обучения в академии, я тебя и пальцем не трону.

– Слабо верится, - горько отвечаю я, не доверяя ни на грамм этому избалованному идиоту.

– Я всегда держу слово, - упрямится дракон.
– Но если до начала смотра ты добровольно не уйдёшь, я расскажу отцу, кто ты есть на самом деле. А следом полетит тот, кто помог тебе под чужим именем поступить в Королевскую Боевую Академию. Точнее, та. Думаешь, я не догадываюсь, что тебе помогала Алайна?

– Какой же ты ублюдок, - поражённо шепчу я, не веря, что он способен на такую подлость.

– Какой есть, - оставляет мне издевательский воздушный поцелуй Каллахан.
– Пораскинь мозгами, монстр. Готова ли ты испортить жизнь не только себе, но и декану Блейз? Разве твой отец хотел бы этого?

Не дожидаясь моего ответа, Тэйран уходит.

Из-за слёз памятник папе выглядит размытым, и меня настигает жгучий стыд за то, что его душа могла слышать, что мне наговорил ректорский сын.

Ещё и этот поцелуй.

Нашёл где целовать, подлец!

– Прости меня, - целую холодный камень памятника.
– Обещаю, в ближайшие дни я вернусь. Как же мне стыдно перед тобой, папа!

Медленно покидаю территорию, стараясь не оглядываться.

По старому поверью души умерших могут становиться видимыми, провожая живых с места упокоения. А мне так не хочется смотреть в глаза отцу!

Не сейчас, но я обязательно сделаю так, чтобы он мною гордился.

Вернувшись к воротам, я не вижу водителя с каретником. Сторож сообщает, что молодой человек приятной наружности подошёл к мужчине, что-то ему прошептал, и тот уехал.

Приходится идти в сторону города пешком, пытаясь поймать попутку.

В голове сущий кавардак. Мысли сплетаются в большой комок, но одно я знаю точно: надо устранить Каллахана, пока тот не натворил бед.

К счастью, на окраине Арклоу я встречаю пустой каретник, и он на всех парах мчит к воротам академии.

И останавливается в тот момент, когда из ворот выходит статный брюнет, до ужаса похожий на Каллахана.

Ректор.

– Отбой уже был, студентка, - пренебрежительно чеканит он, глядя на меня сверху вниз.
– У вас есть пять секунд, чтобы объяснить причину вашего опоздания.