Недотрога для тирана
Шрифт:
Надо думать.
Пора на словах описать все Юдину, что я намозговала, и, если серьезных возражений не будет, уже доработать и закупаться.
Михаил обнаруживается все там же на втором этаже в той самой комнате с коробками.
Не знаю, что его сподвигло, может, пар таким образом выпускает, но прямо сейчас Юдин очень занят.
Он энергично отжимается.
Надо бы слинять, но я, как загипнотизированная, продолжаю пялиться.
Снова эти мускулы, перекатывающиеся под гладкой кожей. При взгляде на напряженные
С выдохом Юдин отжимается в последний раз, поднимается и засекает меня. Сто пудов у меня на лице сейчас отражаются все неприличные мысли.
Расправляя плечи, Михаил делает шаг ко мне.
У меня ощущение, будто жар его разгоряченного тела проникает в меня.
– Госпожа дизайнер, вам же тоже любопытно, как это могло бы быть?
Глава 15
Черт, если до этой фразы я просто думаю, что мне неплохо бы оживить личную жизнь, то сейчас я представляю на себе не абстрактного мужчину, а вполне конкретного. Его вопрос запускает мою фантазию. Действительно, как бы это могло быть с ним?
Мне представляются руки Михаила, удерживающие вес тела надо мной, напряженные плечи, за которые я хватаюсь руками, бьющуюся венку на его шее…
Во рту мгновенно пересыхает.
Юдин смотрит мне прямо в глаза, читает все мои эмоции, взгляд его тяжелеет, а черты лица заостряются. Атмосфера в комнате накаляется, воздух словно становится вязким, меня будто обдает суховеем. Михаил делает еще один шаг ко мне, и между нами остается сантиметров двадцать. Двадцать сантиметров наэлектризованного пространства.
Черт-черт!
Нельзя воображать заказчика голым!
Нельзя представлять, как забрасываешь ноги ему бедра!
Нельзя задумываться, а какой у него?
Нервно облизываю губы. Я все еще в плену Юдинского взгляда, но перед глазами не его лицо, а утреннее видение – капля стекает по плоскому животу.
– Нет, – сипло отвечаю я. – Не интересно.
– Врете.
– Вру.
– А я вот открыто признаю, – рука Михаила упирается в стену рядом со мной, – что, после того, что я видел и трогал, – взгляд Юдина проходится по моим изгибам, и почти ощущаю его физически, будто меня огладили горячей ладонью, – мне хочется попробовать.
От этих слов, сказанных низким голосом, меня пробирает так, что леопардик под шортами начинает всерьез волноваться за отлучение от тела.
– Не все то, что хочется, стоит пробовать, – доношу до Михаила здравую мысль.
– А я не люблю себе отказывать, – Юдин склоняется ближе к моему лицу.
Армани на разгоряченном мужском теле кружит мне голову.
Жаркий шепот ударяет мне по нервам:
– Госпожа дизайнер, в какой позе предпочитаете познакомиться поближе?
–
– Маринка-а-а! – вопль Санька спугивает эротический морок. – Это ты заказала петухов?
Спасибо тебе, Сашенька! Ты вовремя!
Стопэ! Какие к черту петухи?
Под рык Юдина: «Я его уволю на хер!», я подныриваю у него под рукой и несусь вниз выяснять, что там за куры.
По пути собираю мысли в кучку. Нет, определенно, с этим надо что-то делать. Анечкино предположение, что мы с Юдиным друг друга поубиваем, – далеко не самое худшее, что может случиться. И вообще, я второй день пытаюсь обсудить с ним планы по проекту, и все кончается тем, что кто-то обязательно наполовину голый!
– Что там у тебя за птицы? – влетаю я в ванную на первом этаже, откуда и орет Саня, как потерпевший.
– Вот, – тычет прораб пальцем в уже уложенную на стенах плитку.
Рассмотрев причину переполоха, я начинаю гоготать. Даже не знаю, может, так и оставить?
Среди итальянской кремовой плитки под мрамор удачно затесались подкидыши. Потрясающие обалденные петухи на кремовом же фоне смотрятся прямо как родные.
– Нет, – давлюсь я. – Я еще не успела приложить руку, но кто бы это ни сделал, он – гений. Даже жаль, что придется снимать.
Санек выразительно матерится. Мне за ним иногда записывать хочется. Самый талантливый матершинник на моей памяти, досадно, что с его бригадой мы работаем не так часто.
– Что тут у вас? – грозный голос Юдина нарушает рабочую коммуникацию.
Краем глаза вижу его массивную фигуру, по-прежнему, топлесс. Вот за каким лешим гонять друга за рубашкой, если ее не носишь? Чего ему в одежде не ходится? Я откровенно злюсь на Михаила, но высказываться по этому поводу – лишний раз почесать Юдинское самомнение.
– Это что еще за хрень? – узрев петухов, обалдевает он. – Чтоб я этого больше не видел! Снять!
– А, по-моему, очень живенько, – отзываюсь я.
Юдин переключает свое внимание на меня:
– Я требую все снять, – его горящий взгляд снова застревает на краю моего топа, открывающего немного кожи.
Охамел!
– Как пожелаете, – сладенько отвечаю я. – Я тоже люблю… голую… кирпичную кладку!
– Голую, – Юдин многообещающе смотрит на меня. – Я укладываю великолепно. Еще никто не жаловался.
– Так, – Санек, чувствуя, что дело пахнет керосином, берет самоотвод. – Мы – люди маленькие, вы договоритесь, что с этими фазанами делать, а у меня пока обед.
И линяет. Судя по мелко подрагивающим плечам прораба, он смылся, чтобы не заржать.
– Михаил, – беру я себя в руки, ну кто-то же должен, – вы упрекали меня в гипотетическом непрофессионализме, и сами постоянно нарушаете деловой настрой. Я предлагаю, оставить за бортом конфликты, хотя бы до тех пор, пока мы не завершим ваш проект…