Недоумённый контакт
Шрифт:
Ну же, ну же, давай! В какую сторону повернуть "Неустрашимый"? В какой момент открыть огонь? Я должен сделать всё возможное, чтобы помочь Афезу и его людям, найти тот ускользающий вариант, при котором "Неустрашимый" полностью избежит попада… чего?
Где-то в глубине души я был уверен, что чуда не произойдёт. Что две-три торпеды обязательно угодят в линейный крейсер. Более того, я опасался, что мы — вернее, наши обломки — поймаем тридцать-сорок попаданий.
То, что линейный крейсер примет в себя все полторы тысячи торпед… это было даже не страшным. Абсурдным. Всё равно
— Огонь! — это уже ничему не поможет и ничего не решит. Это просто… правильно.
Кладу ладонь на рукоять фамильного меча. Сбоку раздаётся судорожный вздох Бенгамина — он тоже осознал. Остальным суждено уйти в неведении, до последнего надеясь, что Бесстрастные промахнутся.
Где-то на периферии восприятия уходят в небытие души пилотов. Раздаётся скороговорка Игни "Приготовиться к столкнове…", щит вспыхивает неразличимой чередой тёмных вспышек,
— …нию!
эээ
Э?
Мы живы?
Живы?! Каким-то образом живы?!!
Щит уцелел. Щит уцелел!!! Не знаю уж, на одной десятой, на одной сотой процента максимальной мощности — но щит выдержал всю первую волну!
— Статус!
Да, вторая волна точно нас прикончит, но пока — наперекор всему — мы живы!
— Девять целых сорок одна сотая процента, регенерация щита стабильная, в десять раз ниже штатной, пять сотых процента в минуту, — бодро и профессионально оттарабанила Инга. Замолчала. Осознала. Вскрикнула. — Капитан! Сэр! Они что, триста торпед не снесли даже полпроцента щита?! Как вы это сделали?!
Но я уже не слушал. Я отчаянно и торопливо отдавал команду. Бессмысленную. Фатально запоздавшую.
— Вернуться на борт! Всем уцелевшим истребителям немедленно вернуться на борт!
Связисты вращают ручки аппаратов, по гиперсвязи в никуда бегут экстренные сообщения, а я всё глубже и глубже погружаюсь в Транс, пытаясь найти… хоть кого. Ну хоть кого-то! Ну хоть кто-то должен был уцелеть, должен!
Бесстрастные не промахиваются. Но если "Неустрашимому" они не снесли и полпроцента щита, то для истребителей такие попадания оказались фатальны. Для всех. Всех. Ни единого следа в Трансе. На всех частотах гиперсвязи — лишь белый шум.
— На подходе вторая волна! — голос Бенгамина вытягивает меня из пучин Транса. Да? А я и не заметил…
Вновь "Неустрашимый" принимает в себя триста торпед, вновь мерцание щита сливается в неразличимую черноту, вновь Инга озвучивает невероятные, но столь прекрасные числа.
— Восемь целых шестьдесят три сотых процента, регенерация пять сотых процента в минуту, щит потерял восемьдесят пять сотых процента мощности, — и уже взволнованно. — Капитан, они бьют нас сильнее!
Но мы ещё справляемся. Если только Бесстрастные не усилятся ещё больше — мы можем пережить все пять волн.
Но… почему? Почему?! Роботы создали фантастически быстрые торпеды, бьющие с невиданной точностью. Тогда почему они установили на них оружие, которого даже крейсер устыдился бы?
Я… я не понимаю! Не понимаю!
Очередное чёрное мерцание.
— Статус щита семь целых тридцать девять сотых процента, урон одна целая тридцать две сотых процента, регенерация… — Инга осеклась, — Капитан, сэр, что-то влияет на регенерацию! Кажется, нас атакуют откуда-то ещё!
— Противник заходит со стороны солнца! — после короткого погружения в Транс быстро сориентировался Бенгамин. — Наблюдатели, доклад!
Знаю — многочисленные наблюдатели, приложив к глазам бинокли, тщательно выискивают признаки приближающейся угрозы. Но сдаётся мне, что с помощью Транса я скорее обнаружу источник опасности. Вот он, ещё чуть-чуть, почти ухватил…
— Нашёл, — и голос мой спокоен и невозмутим. — Это несколько примитивных лазерных орудий. До них сто двадцать….
— Почему же мы их не видим? — от удивления Бенгамин умудряется перебить меня. — Вроде сто двадцать километров — не так уж далеко.
— Миллионов километров, — невозмутимо завершаю свою фразу. Удар очередной волны на этом фоне выглядит чем-то привычным и обыденным. Ну врезалось в нас три сотни торпед на скорости в сто километров в секунду, ну подумаешь…
— Статус щита пять целых пятьдесят шесть сотых процента, урон одна целая восемьдесят шесть сотых процента, регенерация две сотых процента в минуту и продолжает снижаться. Капитан, эти ублюдки вот-вот прервут нашу регенерацию! Подождите, что значит — сто двадцать миллионов километров?!
Хотел бы я знать… Да, титаны обычно стреляют именно с такого расстояния. Но они целятся по звезде, а не по кораблю! Как… Как? Когда кажется, что удивить уже нельзя, что удивляться уже нечему — Бесстрастные в очередной раз нарушают законы логики и здравого смысла! Интересно, сколько лазеров по нам стреляют? Никак не могу понять, число всё время ускользает. Сто? Двести? Хотя я уже ничему не удивлюсь. Даже если их там окажется сто тысяч.
Щит потерял прозрачность. Теперь за обзорным стеклом висела темноватая плёнка, слегка приглушавшая солнечный свет. Да сколько может длиться этот выстрел?
За стеклом мостика взвилась и схлынула непроглядная чернота. Последняя, пятая волна завершилась так же бесславно, как и все предыдущие.
— Статус щита?
— Три целых двадцать девять сотых процента, урон две целых двадцать семь сотых процента, регенерация… регенерация отсутствует, капитан, сэр.
— Наблюдатели?
— Космос чист, угроз не видно! — и затем, значительно тише. — И того, кто по нам стреляет, тоже не видно.
Выжили. Мы — выжили. Хотя это было опасно. Если бы Бесстрастные сразу же начали со своих самых мощных атак, если бы у них было ещё одна или две волны… Щит бы не выдержал. Броня — тем более. Впрочем, если бы функционировали все десять анобтаниумных катушек, то мы могли бы часами пребывать под таким "обстрелом".