Недоверчивость отца Брауна (рассказы)
Шрифт:
Но тут, как видно, он взял себя в руки, двинулся к лестнице своей торопливой походкой и засеменил вниз.
– Куда же вы, отец? – с еще большей, чем обычно, почтительностью поинтересовался Мендоса.
– На почту, – второпях бросил отец Браун. – Что? Нет, разумеется, чуда не было. С чего вы взяли? Чудеса так просто не совершаются.
И он побежал вниз, а люди падали перед ним на колени и умоляли его благословить их.
– Благословляю, благословляю, – тараторил на ходу отец Браун. – Да благословит вас Бог! Может, хоть тогда поумнеете.
Он пулей помчался на почту и дал
«Здесь ходят невероятные слухи о чуде. Надеюсь, Его преосвященство не даст этой истории ход. Она того не стоит».
Он так разволновался, что, кончив писать, покачнулся, и Джон Рейс подхватил его под руку.
– Позвольте, я провожу вас домой, – сказал он. – Вы заслуживаете большего внимания, чем вам здесь оказывают.
Джон Рейс и отец Браун сидели в библиотеке. Стол священника, как и накануне, был завален бумагами. Бутылка вина и пустой бокал стояли на том же самом месте.
– А теперь, – с какой-то мрачной решимостью сказал отец Браун, – можно и подумать.
– Сейчас, по-моему, вам не стоит перенапрягаться, – возразил американец. – Вам необходимо как следует отдохнуть. И потом, о чем вы собираетесь думать?
– Между прочим, мне довольно часто приходилось расследовать убийства, – заметил отец Браун. – И вот теперь мне предстоит выяснить, кто убил меня самого.
– Я бы на вашем месте сначала выпил вина, – посоветовал Рейс.
Отец Браун встал, наполнил, уже во второй раз, свой бокал, поднял его, задумчиво посмотрел в пустоту и опять поставил бокал на стол. Затем снова сел и сказал:
– Знаете, какое чувство я испытал перед смертью? Вы не поверите, но, умирая, я испытал несказанное удивление.
– Вы, надо полагать, удивились, что вас ударили по голове?
– Наоборот, – придвинувшись к собеседнику, доверительно шепнул отец Браун. – Я удивился, что меня не ударили по голове.
Некоторое время Рейс смотрел на священника с таким видом, будто решил, что удар по голове не прошел для него бесследно, а затем спросил:
– Что вы хотите сказать?
– Я хочу сказать, что первый убийца занес надо мной дубину, но так и не опустил ее мне на голову. И второй убийца лишь сделал вид, что собирается пырнуть меня ножом – на теле и царапины не осталось. Все было прямо как в театре. Однако самое поразительное произошло потом.
Он задумчиво взглянул на заваленный бумагами стол и продолжал:
– Несмотря на то, что ни нож, ни дубинка меня не коснулись, я вдруг почувствовал дурноту и чудовищную слабость в ногах. Дубинка и нож тут, разумеется, ни при чем. Знаете, что я подумал?
И с этими словами отец Браун показал на бокал с вином.
Рейс поднял бокал и понюхал вино.
– Думаю, вы правы, – сказал он. – В свое время я работал в аптеке и изучал химию. Без специального исследования говорить наверняка не берусь, но запах у этого вина довольно странный. Есть снадобья, которыми на Востоке пользуются, когда хотят усыпить человека. Сон наступает такой глубокий, что кажется, будто человек мертв.
– Совершенно верно, – спокойно сказал священник. – Все это чудо по какой-то причине было подстроено. Сцену похорон тщательно отрепетировали и рассчитали
Между тем лицо священника на глазах переменилось, он вдруг прикрыл веки и встал, как будто задыхался, а затем выбросил вперед дрожащую руку и, пошатываясь, двинулся к двери.
– Куда вы? – удивился Рейс.
– Я? С вашего разрешения, я хотел пойти помолиться Богу, вернее, поблагодарить Его.
– Простите, я не совсем понимаю. Что с вами?
– Я хотел поблагодарить Господа за то, что Он таким непостижимым образом спас меня в самый последний момент.
– Послушайте! – воскликнул Рейс. – Я не католик, но, поверьте, я достаточно набожен и понимаю – вам есть за что благодарить Бога, ведь Он спас вас от смерти.
– Нет, – поправил его священник, – не от смерти. От позора.
Рейс смотрел на него широко открытыми глазами. Следующая реплика отца Брауна совсем ошеломила его:
– Пусть бы еще опозорили меня! Позор угрожал всему, что мне дорого. Они замахнулись на святая святых. Даже подумать страшно! Ведь мог разразиться самый страшный скандал со времен Титуса Оутса.
– Не понимаю, о чем вы? – воскликнул Рейс.
– Простите, я, кажется, совсем заморочил вам голову, – сказал священник, садясь. Он немного пришел в себя и продолжал: – Меня самого осенило, лишь когда речь зашла о Шерлоке Холмсе. Теперь я вспоминаю, что я написал в связи с его безумным планом. Тогда фраза «Я готов умереть и воскреснуть, как Шерлок Холмс» не показалась мне подозрительной, сейчас же я понимаю, что за ней стояло.
Как только это пришло мне в голову, я сообразил, что меня не зря заставляли писать такие фразы, ведь они сводились к одному и тому же. Точно так же, сам того не подозревая, я написал, словно бы обращаясь к сообщнику, что в назначенное время выпью отравленного вина. Ну, теперь поняли?
– Да, кажется, начинаю понимать, – воскликнул Рейс, вскакивая на ноги и не сводя глаз со священника.
– В их планы входило сначала устроить вокруг чуда ажиотаж, а потом самим же это чудо опровергнуть. И что самое худшее, они бы доказали, что я был с ними заодно. Получилось бы, что церковь сознательно пошла на подлог. В этом-то и заключалась их цель. Дьявольская цель.
Помолчав, он добавил уже совсем тихо:
– Да, мои автографы им бы очень пригодились.
Рейс метнул взгляд на лежавшие на столе бумаги и мрачно спросил:
– И сколько же негодяев замешано в этом деле?
– Увы, немало. – Священник покачал головой. – Правда, некоторые были всего лишь марионетками. Возможно, Альварес счел, что на войне все средства хороши, ведь он человек своеобразный. Я сильно подозреваю, что Мендоса – старая лиса, я ему никогда не доверял, да и он был крайне раздосадован тем, что я не поддержал его начинаний. Но все это несущественно. Главное, я должен поблагодарить Бога за свое спасение, а особенно за то, что Он надоумил меня дать телеграмму епископу.