Недоверчивые любовники
Шрифт:
Ничего себе избежал стресса! С этой мрачной мыслью Остин включил тормоз и выскочил из кабины.
Она вся горела, но не из-за того, что на улице было жарко, а потому, что не отводила взгляда от мускулистых, загорелых ног Остина: он, как и Кэндис, был в шортах. И в расстегнутой рубашке, оставлявшей открытой значительную часть груди. Прошлой ночью это было вызвано бурными ласками, которым они со страстью предавались, но сейчас Кэндис пылала при одном взгляде на Остина. В медицинских журналах ни слова не говорилось о повышенной сексуальности
Кэндис усмехнулась, созерцая Остина через лобовое стекло. Ее бы ничуть не огорчила перспектива провести всю неделю прямо здесь, у обочины, лишь бы вместе с ним.
Чувствовал ли он то же самое? Ощущал ли себя счастливым, беззаботным, радостно взволнованным оттого, что он с ней, как ощущала себя с ним она? Бесполезно строить по этому поводу какие-то предположения, потому что Остин казался счастливым постоянно, за исключением того, когда он находился в обществе репортеров или юристов, сообщающих неприятные известия.
Тогда он становился яростным, готовым к обороне, властным. Да, чуть не забыла: он явно ревновал ее к Люку Маквею. Когда Ховард проявлял подобные качества, они доводили Кэндис до бешенства. Почему с Остином все было по-другому?
Потому что Остин — это… Остин.
Она сделала серьезное лицо, когда человек, занимавший все ее мысли, вернулся в кабину и включил мотор. Тот заработал без заминки, нелепая икота прекратилась. Кэндис сдержала улыбку при виде столь свойственного мужчинам выражения превосходства и самодовольного удовлетворения на лице Остина.
— Что было не в порядке?
— Зажигание. Оборвался проводок, искра не проходила. — К Остину вернулась его сексапильная улыбка. — Хочешь выпить чего-нибудь холодненького перед тем, как мы двинемся дальше?
Кэндис кивнула, Остин нырнул в домик и вернулся через пару секунд с жестянкой не содержащего кофеин безалкогольного напитка, которую вручил Кэндис. Жестянка была теплой.
— Холодильник не работает, — сообщил он мрачно. — Джордж у меня попляшет.
— Джордж?
— Да, Джордж. Тот парень, у которого я арендовал этот грузовик.
Чтобы показать ему, что для нее это ничего не значит, Кэндис открыла жестянку и сделала большой глоток. Вкус оказался ужасным, но она храбро изобразила удовлетворение.
— Неплохо. Когда я была маленькой, то предпочитала пить содовую воду в теплом виде.
Последнее было правдой, но, судя по скептическому взгляду Остина, он не поверил ни одному ее слову.
— Спасибо. Ты такая молодчина.
На языке у Кэндис вертелся вопрос, почему он не арендовал что-нибудь более солидное, — ведь она знала, что он может себе это позволить. С пятьюдесятью тысячами долларов в банке…
— Мне кажется, я понимаю, о чем ты сейчас думаешь, — произнес Остин с поразительной проницательностью. — Спрашиваешь себя, почему я не нанял более надежное средство передвижения.
— Да, — смущенно признала Кэндис. — Именно об этом.
Остин принялся поправлять положение обоих зеркал заднего вида, но Кэндис заподозрила, что он просто старался избежать ее вопрошающего взгляда. После того как она прочитала старую статью о Драммонде Хайде, многое в Остине стало ей более понятным. Ясно, например,
— По правде говоря, эти деньги я одолжил одному человеку. Иначе я бы до них не дотронулся.
Кэндис порадовалась, что не она оказалась причиной предпринятых Остином действий, но, ощутив в его голосе явственный холодок, забеспокоилась:
— Тебе самому не угрожает опасность?
Их трейлер как раз в это время влился в общий поток машин, и Остин увеличил скорость. Он грустно улыбнулся.
— Сначала вор, потом шпион. Прямо-таки преступник. — Все еще улыбаясь, он покачал головой. — Детка, если бы я к кому-нибудь относился с такой подозрительностью, я бы вряд ли отправился с этим человеком в глушь. Откуда тебе знать, что я не вознамерился расширить число своих преступных деяний и не похищу тебя с целью увеличить свой счет в банке?
Кэндис покраснела, раздосадованная его насмешливым тоном, но попыталась защититься:
— Я вовсе не думала, что ты украл мои драгоценности, но согласись, любой удивится, узнав, что у человека, нанятого для черной работы, лежит на счету пятьдесят тысяч долларов. Работа, которую ты делаешь…
— Делаю ради тебя и ради ребенка — не ради денег.
Остин не сводил глаз с дороги, губы были плотно сжаты, словно он пожалел о вырвавшемся у него признании.
Кэндис смотрела на его строгий профиль, и ей так хотелось, чтобы этот человек был с ней откровенен, доверял ей. Ладно, впереди у них пять дней, и она попробует доказать Остину, что может быть ему таким же достойным доверия другом, как нанимательницей и любовницей.
Пять дней. Наедине с Остином.
Они остановились на ленч около полудня на оживленной стоянке для грузовиков и фургонов — не потому, что проголодались, а совсем по другой причине: уровень бензина в баке за последние полчаса опустился до красной черты. Остин, выбравшись из кабины и обходя фургон, чтобы помочь выйти Кэндис, ругался про себя последними словами. Если дела и дальше пойдут так, он останется без наличных задолго до того, как они прибудут на место. Джордж пожалеет, что ему пришло в голову обмануть Остина Хайда! Но Кэндис воспринимала все происходящее спокойно и улыбалась так, что у него пересыхало в горле. Больше всего Остину хотелось, чтобы жар ее страсти сохранился до тех пор, как они вернутся из своего путешествия.
В шумном ресторане они заказали два двойных гамбургера, две порции жареного мяса и по большому стакану жирного молока. Но пока они шли к кабинке у окна, Остин заметил на лице у Кэндис виноватое выражение и рассмеялся:
— Не волнуйся. Я не расскажу, если ты сама не скажешь.
Кэндис приняла вид полной невинности.
— Кому? Не понимаю, о чем ты.
В подтверждение своих слов она, едва усевшись на пластиковый стул, откусила большой кусок от своего гамбургера и принялась за жаркое.