Недовольная

Николова Ксения

– Марго, не надо! Прошу тебя, – ты пытался меня остановить.

– Нет, Артур! Не я начала, ты начал. Я знала, что так будет. Знала! У меня опускаются руки, пропадает всякое желание что-либо делать! Именно поэтому! Ты невероятно жестокий, Артур! Ты просто злой! – плача, говорила я.

– Марго, ну зачем ты все портишь? – ты взял меня за руку. Я отдернула руку и сквозь слезы сказала:

– Ты уничтожил меня. Неужели не замечаешь? Неужели не видишь этого?! – я не могла совладать с собой. – Прошу тебя, оставь меня в покое. Сиди здесь, смотри телевизор, делай вид, что ничего не случилось. Только не трогай меня! – я вся тряслась.

Сейчас почти полночь. Закрывшись в спальне, я пишу эти строки. Не могу перестать плакать, не могу успокоиться. Руки дрожат, все тело болит. Болит и душа. Ты взял мою душу, Артур, и бросил ее в бездну.

Твоя

Марго

P. S. Может, не поверишь, но сегодня могло случиться нечто совсем иное, что не случалось уже давно. Пусть на короткое время, но я и ты могли снова стать самими собою – я и ты.

13 августа 2019

Дорогой мой Артур!

Не знаю, что происходит со мной, у меня нет сил ни на что. После неудавшегося вчерашнего вечера я поняла, что все мои самые темные мысли были верными. Ты ненавидишь меня, и я больше не могу этого терпеть. Не хочу больше такой жизни, ни одного дня. Не хочу жить в тревоге, в печали, которая не выпускает меня из оков.

Проснувшись, поняла: я проспала почти двенадцать часов. Михаэла что-то делает внизу, надо пойти и хотя бы выпить кофе. Нет сил приводить себя в порядок. Накинула халат и спустилась.

– Госпожа Марго, вот и вы, – улыбнулась Михаэла.

– Да, – усмехнулась я. – Михаэла, сегодня я не в лучшем настроении, предупреждаю тебя.

– Так и предполагала, – она опустила голову.

– Предполагала?

– Еда почти вся нетронутая. Все осталось на столе. Я и подумала, что-то пошло не так, – чувствуя неловкость, объяснила Михаэла.

– Ты права, – сказала я. – Твоя идея со спагетти оказалась ужасной.

– Почему? Спагетти не получились?

– Спагетти-то сготовились нормально, вся затея была напрасной. Никому это уже не нужно, понимаешь? Все осталось в прошлом, – слова сами вылетали из моих уст. Похоже, нужно было выложить всю правду, облегчить душу хотя бы перед Михаэлой.

– Госпожа Марго, мне очень жаль. Не знаю, что случилось, но мне правда очень жаль, – она подошла ко мне, обняла, а я, не сумев сдержать слезы, заплакала.

– Знаешь, я оставлю его, Михаэла. Уйду, – рыдала я в голос.

– Успокойтесь, госпожа Марго. Прошу вас, успокойтесь, – уговаривала Михаэла.

– Не могу, Михаэла, я не могу так жить дальше!

– Пройдет, все пройдет, госпожа Марго!

– Жизнь моя пройдет, Михаэла, моя жизнь!

– Госпожа Марго, постарайтесь успокоиться, а я расскажу вам одну историю. Возможно, она будет полезна, – сказала Михаэла, вытирая мне слезы полой своей кофточки. – Давайте я сварю кофе. Будем пить, я буду рассказывать. Хотите? – она взглянула с улыбкой, а я кивнула в ответ, сама не понимая, что происходит.

Пока Михаэла готовила кофе, я пыталась успокоиться. Смотрела, не отрывая глаз, в одну точку. Было чувство, будто меня нет. Тело и душа отделились друг от друга, я не могла прикоснуться к себе, не могла узнать себя. Никак не могла найти точку опоры.

– Вот, пожалуйста, – Михаэла подала кофе.

Кухню наполнил чудесный кофейный аромат. Но мне было все равно. Я потеряла способность радоваться малому. Когда-то незначительные с виду вещи делали меня такой счастливой! Я умела подмечать мелочи, ценить каждое мгновение, радоваться красивому.

– Михаэла, можно тебя кое о чем спросить? – похоже, я удивила ее своим вопросом. – Ты веришь, что можно себя полностью потерять, а потом заново обрести?

– Если уж потерял, то потерял. Прежнего не найти. Но найти можно. Себя лучшего, – улыбнулась Михаэла.

– Ты веришь в это? – повеселела и я.

– Абсолютно. Госпожа Марго, послушайте меня немного, хорошо?

Я только вздохнула.

– Госпожа Марго, мне тридцать пять лет. Я не могу иметь детей. Уже восемь лет живу с этим. Было воспаление органов малого таза, осложнения. Когда удалили матку, у меня словно вырвали сердце. Я была мертва, а при этом жива. В том же году умер мой отец. Мама была в ужасном душевном состоянии, и я старалась быть сильной, сильной вдвойне, хотя сил едва хватало на меня одну. После дней, проведенных в горести, слезах и боли, в какой-то момент поняла, что больше не могу жить в такой обстановке. Просто не могу. Меня тошнило от себя самой. Решила переселиться в Париж и начать все сначала. Моя мама говорила, что я сошла с ума, что я – эгоистка. «Как ты поедешь в Париж в таком состоянии,

как оставишь меня здесь одну?» – никогда не забуду ее слова. «Я уезжаю, чтобы выздороветь, мама, – сказала я. – В конце концов, каждый сам по себе на этом свете, рано или поздно мы должны столкнуться с одиночеством. Я всегда готова тебе помочь, но не могу свою жизнь целиком посвятить тебе». Мама сердилась какое-то время, но потом поняла, что я хотела ей сказать. Я и сама не была убеждена в правоте своих слов, когда их говорила, но твердо определилась с тем, что должна взять жизнь в свои руки. Приехав в Париж, я не знала, как мне быть, с чего начать. Но не сдалась. Я старалась полюбить Париж, полюбить каждый божий день, полюбить свою жизнь – такой, какая она есть. Перестала фокусироваться на вещах, которых у меня нет, и бояться того, что может случиться. Начала верить в себя, радоваться каждому мгновению, учиться быть счастливой. Это было нелегко, каждый день требовал усилий. Первое время не было работы, но я не позволила себе опустить руки. Я отчаянно верила, что должно произойти нечто очень хорошее, что я сумею найти свой путь. Когда хотелось плакать, я бродила по городу, а красота вокруг давала мне повод улыбаться. И в какой-то день я прочитала ваше объявление о работе, жизнь дала мне новый шанс. У меня есть высшее образование – я филолог по профессии – но я понимала, что в Париже буду новым человеком, со стороны, и не могу рассчитывать быть тем, кем была в Румынии. Я зарегистрировалась на бирже труда, считая, что работа откроет передо мной новые горизонты, окрасит жизнь в новые краски и даст мне новую энергию. Никогда не знаешь заранее, с какими людьми может свести тебя жизнь, чему ты можешь научиться у них. Я была счастлива, когда нашла работу. На отличных условиях, поскольку вы можете позволить себе не экономить чрезмерно. Для меня это означало – хорошая, стабильная зарплата, возможность снять жилье и жить нормально. Я всей душой отдалась работе и научилась ее любить. Тогда я поняла, что люди, которые отказываются от работы, которая им якобы не по душе, никакие не герои, а бездельники, трусы. Герой тот, кто умеет найти хорошее в любом деле, кто любит работать. Я старалась сама для себя быть героем. Старалась с каждым днем становиться лучше, превосходить себя, гордиться собой, находить новое и учиться. И благодаря этому мне открылась перспектива. Я начала давать частные уроки английского языка – но этого никогда бы не случилось, не зарегистрируйся я на бирже, потому что этих людей я узнала благодаря вам. Одна возможность предоставила мне другую, так начала раскручиваться моя история. А останься я в четырех стенах – я бы закрутилась дома, замоталась бы со своими проблемами, со своими бедами. Ничто не случается у тех, кто не хочет, чтобы у них что-то случалось. Тут все зависит от личного выбора, абсолютно все, госпожа Марго, а особенно – горевать или радоваться. Я выбрала быть счастливым человеком, веселым. Хотя у меня миллион причин плакать, я решила смеяться.

Я просто не знала, что сказать Михаэле. Похоже, так увлеклась своей особой, что не заметила в моем доме человека, у которого могу многому научиться. В какой-то момент вспомнила и свою маму, хотя не могу покривить душой: между нею и матерью Михаэлы большая разница. Моя мама никогда не требовала от меня быть рядом, она хотела только одного: чтобы у меня была своя жизнь. Она обрадовалась, узнав, что я переселяюсь в Париж, была счастлива, хотя оставалась совсем одна. Мама сказала: «Поезжай, доченька, поезжай и живи своей жизнью!»

– А любовь, Михаэла?

– Любовь исходит из нас самих, а та, настоящая, случается, когда мы достигли счастья внутри себя. Я уже близка к этому, госпожа Марго, – засмеялась Михаэла.

– А я так далека…

– Все меняется, – она поглядела на меня, ожидая ответа. Я молчала.

– Госпожа Марго, я пойду немного приберу во дворе, хорошо? Извините, что так разговорилась…

Мое молчание означало, что мне нечего больше сказать.

– Нет, все в порядке. Спасибо тебе. Это ты извини меня, дорогая Михаэла.

– За что? – растерялась она.

– За все, – ответила я.

И направилась в спальню. Поднимаясь по лестнице, я несколько раз вздохнула и почувствовала странное облегчение. Вошла в комнату, остановилась у шкафа. Встала на колени и достала сумку, спрятанную за длинными платьями. Я смотрела на нее и не ощущала абсолютно ничего. Какими-то другими глазами оглядела все вокруг. Шкаф до отказа был забит одеждой. Твоя сторона – бесчисленные костюмы и рубашки, моя – платья, многие из которых я не надевала ни разу.