Недруги

Семенов Сергей

Кирило был свидетель со стороны Евдокима. Приблизившись вплотную, он плюхнулся к ним на дровни и, отпыхиваясь, проговорил:

– - Фу ты, Боже мой, устал как! Здорово живете! А где ж наши-то?

– - А ты где ж их потерял?

– - Вот тут отлучился: с дороги сбились, плутали, плутали, сперва голос подавали, а потом словно провалились куда.

– - Мы сами потеряли дорогу. Давно вы тут плутаете?

– - Да, пожалуй, около часу.

– - Что за шут! Что ж теперь делать-то?

– - Не миновать дня

дожидаться.

– - Была неволя, -- сказал Парамон, -- все надо ехать!

– - Да куда ты поедешь-то?

– - Куда ни поедем, а стоять нечего, -- дорога тебя искать не будет, а приходится нам ее искать.

– - Где ты ее разыщешь-то впотьмах: заедешь к чертям на кулички и днем-то не сразу поймешь, где находишься.

– - Ну, что ни будет, -- сказал Парамон и опять тронул лошадь.

Кирило хотел было соскользнуть с саней, но Парамон, заметив это, проговорил:

– - Куда ж ты слезаешь-то, сиди.

– - Куда не выедем, а все тебе с нами не миновать быть, -- сказал Сазон.

Кирило промолчал. Проехав несколько, Кирило проговорил:

– - Ну, чем-то ваше дело кончится, а то следует с вас четверть водки да две селедки за такое беспокойство. Эва, мы теперь какую неволю видим.

– - А мы-то разве не видим?

– - Вы-то по охоте, а нас неволя тянет.

– - Вольно же вам было неправо показывать. Показали б как следует, мы, може, тогда бы все покончили.

– - Мы показывали, что знали. Если бы мы эту канитель предвидели, мы бы совсем от всего отказались, -- мы, мол, ничего не знаем, и вся недолга.

– - Ишь ты, знать заслабила сударыня-то, -- с усмешкой проговорил Парамон и вспомнил уверения "аблаката", что его оправдают, а их оставят с носом; ему стало как-то весело.
– - Нет, вам следует городской суд поглядеть, это не из нашего брата мужиков, -- там вас по другому разговаривать заставят. Там, брат, все выспросят, все разберут.

– - Да что тут разбирать-то, -- подрались и подрались, какое дело-то?

– - Дело-то неважное, а вот до чего довело, да, може, еще дальше пойдет?

– - Неужели дальше пойдет?

– - А то что ж, -- проговорил Парамон, но как-то неуверенно.

При мысли о дальнейшем судьбище у него стало скверно на душе. Неужели ему придется переживать то, что ему пришлось пережить первый раз? Ах, как много нехорошего тогда он испытал! Очень просто и придется. И Парамон замолчал и нахмурился. Он начал помахивать на лошадь кнутом. Лошадь тянула сани, шурша полозьями. Дороги вовсе не было, и кругом ничего нельзя было различить.

– - Го-го!
– - крикнул вдруг Кирило изо всей глотки.

– - А-у!
– - отозвались через минуту на это где-то впереди.

– - Слышите, откликаются, -- проговорил Кирило.

– - Да, -- сказал Сазон, -- мы на них едем.

– - Кирило, ступай сюда!
– - послышался крик.

– - Должно, на дорогу

выехали, -- сказал Кирило.

– - Пошел, пошел, дурашка!
– - проговорил Парамон и подстегнул свою лошадь.

Кирило опять крикнул, ему опять откликнулись. Голоса все слышались ближе и ближе. Вот впереди что-то затемнело, и через минуту они уперлись в какую-то движущуюся кучу. Кирило соскочил с саней и бросился туда.

– - С кем это ты приехал?
– - спросили его.

– - С земляками нашими.

– - Здорово!
– - крикнули из кучи.

– - Здорово, корова, бык кланяться приказал, -- ответил Сазон.

– - Идите нашей беде помогать!

– - Какой беде?
– - молвил Сазон, соскальзывая с саней.
– - А мы думали, вы на дорогу напали.

Парамон тоже слез с саней и подошел к куче. Мужики раскланялись.

– - Вот какая наша беда!

Парамой с Сазоном пригляделись и заметили, что лошадь противной стороны попала в сугроб, наметенный между кустиками, и так застряла в нем, что ни взад, ни вперед подвинуться не могла. Она легла головою на снег и лежала, тяжело вздымая боками.

– - Как это вас угораздило въехать сюда?
– - разглядев это, молвил Парамон.

– - Да разве в темноте-то разберешь?

– - Нужно выпрягать.

– - Да, надо.

Мужики всей компанией окружили лошадь и начали кто отвязывать чересседельник, кто рассупонивать, кто вытаскивать дугу. Распрягли лошадь, стегнули ее, но она и не подумала вставать: очевидно, она увязла глубоко. Пришлось отаптывать кругом нее снег, оттаскивать сани. Отоптавши снег, Евдоким, хозяин лошади, опять стегнул ее кнутом.

– - Но-о! околевать, что ль, вздумала?
– - крикнул он. Лошадь опять не вставала.

– - Давайте поможем ей, ребята, -- сказал Сазон.

Мужики взялись кто за повод, кто за хвост и стали вытаскивать лошадь. Она, наконец, понатужилась и выскочила. Ей дали отряхнуться и повели вперед.

Обведя вокруг сугроба, лошадь подвели опять к саням и стали ее запрягать.

– - Вот, видишь ли, артелью-то и выправили, -- проговорил один мужик, а вдвоем-то досыта бы наплясались.

– - Не даром говорится: артелью-то и батьку бить хорошо, -- сказал другой.

– - Верно что!

Послышался смех.

– - Где же это дорога?
– - проговорил, подвязывая чересседельник, Евдоким.

– - Дорога все на своем месте, куда ж ей деваться?
– - сострил кто-то.

Опять послышался смех.

Запрягши совсем лошадь, начали обсуждать, что им теперь делать. Другой свидетель со стороны Евдокима -- Никон предложил повернуть направо. Ему думалось, что дорога в этой стороне; его послушались, разместились каждый по своим саням и поехали.

Ветер забирал все сильней. Снег, подгоняемый им, шелестел беспрерывно. Мужики переговаривались между собой.