Нефтяные магнаты: кто делает мировую политику
Шрифт:
Столкнувшись с лавиной жесткой критики, обрушившейся на него, объединение заявляет об отставке трех своих главных руководителей — президента Филипа Уотса, ответственного за производство и разыскания Уолтера Ван де Виджвера и ответственную за финансы Джуди Бойнтон.
Внутренний рапорт за 21 апреля заключает, что президент и руководитель по изысканиям умышленно скрывали проблемы компании от акционеров и контролеров. В одном из донесений электронной почты, переданном президенту объединения, Ван де Виджвер признается: «Я болен, я устал ото лжи относительно увеличения наших резервов и о сокращениях, которые должны быть произведены из-за наших чересчур задорных
Начиная с сентября 2002 года Ван де Виджвер в одной «строго конфиденциальной» записке напоминает о решении, принятом «Шеллом» годом раньше, в сентябре 2001 года, относительно сокращения своих предсказаний об увеличении производства, которое вызвало спад продаж и снижение деловой активности: «Истина заключается в том, что резервы для возмещения потраченной нефти и рост производства были раздуты: задорные преждевременные предсказания, касающиеся резервов, произвели впечатление слишком завышенного роста, за пределами возможного и реального».
Истина проста: в 1997–2002 годах «Шелл» искусственно увеличил более чем на 4,47 миллиарда баррелей уровень своих резервов, стало быть на одну пятую их общего объема. Серьезность положения налицо: нефтяные компании действовали так же, как и страны — производители нефти в ОПЕК, которые завышали объем своих резервов. Случай с «Шеллом» также показывает, что нефтяные открытия объединения, в противовес его утверждениям, представляют собой менее двух третей того объема, который оно ежедневно производит, и стоимость изысканий и добычи является более высокой, чем было объявлено: по 7,9 доллара на баррель вместо 4,27 доллара.
«Весьма спорные» цифры
Для инвесторов и Комиссии по ценным бумагам и биржам (американского жандарма биржи) выводы были ясны: «Шелл» нарушила правила игры, врала и мошенничала, это подстегнуло подозрения относительно действий конкурентов. Англо-нидерландское объединение было приговорено Комиссией к штрафу в 120 миллионов долларов и стало предметом постоянного интереса со стороны американского Министерства юстиции. Оно также должно было заплатить 9,2 миллиона вознаграждения своим адвокатам. Его руководители признались, что «завышение» резервов на 23 % позволило компании увеличить свои прибыли на 432 миллиона долларов.
Этот скандал выявил также финансовый обычай, к которому нефтяные компании прибегали в отношении своих обнаруженных или предполагаемых резервов. Они были заинтересованы в том, чтобы завысить стоимость своих открытий и тем самым искусственно поднять цену своих акций или сделать крупные займы в банках.
Комиссию по ценным бумагам и биржам по этому случаю упрекают в том, что критерии ее контроля были слишком слабыми и оставляли компаниям слишком широкое поле для маневра.
Нефтепромышленники должны, открыв новое месторождение, начиная с первого года, платить налог по всему месторождению. Чтобы увернуться от этой фискальной меры и поддержать курс своих акций на завышенном уровне, нефтяные компании оттягивают время объявления своих открытий и далее заявляют, что новые залежи были найдены в старых месторождениях, которые уже разрабатываются.
По мнению Колина Кемпбелла, «многие цифры, касающиеся резервов, являются весьма спорными». Комментируя неприятные события, происшедшие с компанией «Шелл», он говорит: «Фальшивые резервы угрожают безопасности нефтеснабжения так же сильно, как бомба, заложенная под нефтепроводом». Он излагает мысль относительно того, что расчетом производства и потребления нефти должно заниматься правительство
ОПЕК достигла максимума своих возможностей
Я понял это 15 июня 2005 года, когда присутствовал на собрании ОПЕК. Я вновь попадаю в атмосферу былого величия, как когда-то в Вене. Фотографы и журналисты толпятся вокруг делегатов, желая услышать от них хоть несколько слов. Целый лес микрофонов протянулся к людям, которые чувствуют удовлетворение от того, что внимание Запада снова обращено на их страны. Ведь индустриальный мир охвачен тревогой. Курс стоимости барреля начинает резко подниматься. Я осматриваю коридоры, залы собраний. Не произошло никаких заметных изменений с середины 1970-х годов, когда я впервые увидел то место, где располагается ОПЕК. Обыкновенное функциональное помещение, которое всегда напоминало мне о театре, оформленное так, чтобы там всегда разыгрывалась одна и та же пьеса, которая идет иногда с аншлагом, но чаще в пустых залах.
После крупных кризисов 1973 и 1979 годов Запад, успокоенный новым снижением цен на нефть, снова перестал обращать внимание на ОПЕК, а затем и вовсе стал относиться к ней с пренебрежением.
Я вспоминаю одно ее собрание, состоявшееся в 1980-х годах, на котором нас, журналистов, было всего трое. ОПЕК больше не является картелем, которого мы опасаемся, но все же 15 июня я чувствую, как возбуждение и беспокойство нарастают. Нефтяные министры, члены организации, обожают бесполезные эффекты: они заявляют, что их производство поднимается от 27,5 миллиона баррелей до… 28 миллионов баррелей. Обязанности президента исполняет кувейтец шейх Ахмед аль-Фахд аль-Сабах, конечно же, член правящей фамилии. Это улыбающийся, бесцветный человек в очках, который перед вспышками кинокамер хлопает глазами, как сова, одновременно смущенный и довольный. Все замечают то, что он старается скрыть: организация достигла максимума своих возможностей в области производства. Этот вопрос ему задавали, переспрашивали его, снова повторяли: «Что будет делать организация, если цены не снизятся?» Прежде чем ответить, он немного колеблется: «Моя страна, а также Объединенные Арабские Эмираты и Саудовская Аравия увеличат, начиная со следующего месяца, свое производство нефти, для того чтобы обеспечить рынки всем необходимым количеством нефти».
Это неправда. Еще раз все взгляды обращаются к саудовскому представителю, министру Али аль-Нуайми, чья страна единственная сохраняет возможность давать лишних 1,5 миллиона баррелей в день.
Министр улыбается, изображает из себя сфинкса и забавляется всем этим ажиотажем, который сопровождал каждое перемещение его предшественника шейха Ямани. На самом деле, эти взгляды, направленные на его страну, падают на Саудовскую Аравию в самый скверный для нее момент.
«Сколько же ее у саудовцев?»
Я думаю о статье, опубликованной в «Лондон тайме», которую я прочитал 23 мая 2004 года во время моего пребывания в британской столице, где я занимался расследованием махинаций, проделанных компанией «Шелл»: «Как продемонстрировала «Шелл», мы не знаем, какое количество нефти у нас имеется. Если мы не можем доверять расчетам «Шелл», сколько же ее у саудовцев? Цифры, представленные ОПЕК, долгое время подозревали в том, что они являются предметом политической инфляции».