Негасимое пламя
Шрифт:
Глава XI
Хотя все отчеты о слушании дел в полицейском и уголовном судах вырезались из газет, поступавших в библиотеку, судебные новости распространялись, в тюрьме с быстротой, все более изумлявшей Дэвида.
Артур объяснил, что кое-кому из давних обитателей тюрьмы удается иногда уговорить надзирателя пронести тайком не подвергшуюся цензуре газету, а уж они передают новости дальше. Делается это при помощи системы перестукивания. Из этого-то источника да из разговоров во дворе и в библиотеке Дэвид уже через несколько часов после возвращения присяжных в зал суда с приговором
Заключенные, знавшие Янка Делмера, и слухом не слыхивали о Джошиа Эзре Джонсе. Были среди них и такие, которые частенько обедали или ужинали в итальянском ресторанчике. Они знали, что его облюбовала шайка торговцев наркотиками; некоторые похвалялись, что и сами работали по этой части, пока не вошли во вкус наркотиков, которые им давали для продажи. Янк, по их словам. был беспощаден к людям, пристрастившимся к наркотикам, — узнав об этом, сразу вышвыривал вон, хотя бы человек на стенку лез, так его тянуло выкурить сигарету с марихуаной или понюхать кокаина.
— Ну и зверюга был. Я такой сволочи в жизни не видывал, — проворчал тот заключенный, который хвастался, что работал на Янка.
Он хорошо помнил и повара Анджело Маринетти, и официантку Флору, жившую с Янком и разошедшуюся с ним сразу после убийства Росси. Это стало известно из показаний, которые выжал из Анджело следователь О’Ши. Анджело признался, что видел, как Делмер боролся с м-с Росси и душил ее. Перепугавшись, он в панике бросился наутек и прибежал в ресторан, где Флора мыла посуду после позднего ужина. Вне себя, он выболтал ей все. Оба были так страшно напуганы, что и виду не показали Янку, будто знают о случившемся; побоялись они донести на него и в полицию. Вскоре после этого Флора порвала с Делмером.
И только после ареста Янка и предъявления ему обвинения в храпении большого количества опиума и героина, Анджело согласился под нажимом О’Ши «открыть свое хайло», как выразился хорошо осведомленный собеседник Дэвида.
Процесс продолжался три дня, отчеты о нем под крикливыми заголовками печатались на первых полосах «Диспетч».
Из разрозненных заметок в доставаемых Артуром газетах Дэвид восстановил общую картину дела. Из обрывков же разговоров во дворе тюрьмы и в библиотеке он узнал о прошлом Янка Делмера куда больше, чем удалось узнать сыщикам и судебным репортерам.
Анджело показал, что посетил м-с Росси вечером десятого июня, как посещал ее регулярно каждую пятницу, в девять часов. Он вошел через парадную дверь, которая была не заперта. Услышав в кухне голоса, он остановился в коридоре, решив подождать, тюка уйдет другой клиент.
Через щелочку в портьере он увидел, что гостем м-с Росси был Янк Делмер. Они бурно ссорились; потом начали драться, и она грохнулась на пол, а он повалился на нее и стал душить. В эту минуту в кухню через заднюю дверь ворвался мальчишка, Тони. Анджело смекнул, что Делмер убил м-с Росси, но поспешил унести ноги из страха, как бы полиция не впутала его в это дело, обнаружив мертвое тело м-с Росси.
— Я знаю Янка, — заметил угрюмый шахматист, некогда искусный фальшивомонетчик, — познакомился с ним вскорости, как он приехал из Гонконга. Он говорил, что раньше поставлял баб и девчонок в бордели Буэнос-Айреса, а потом перешел на торговлю наркотиками —
— Мы как-то отсиживали с ним вместе целый год, — отозвался его партнер, делая ход. — Засыпались после налета полиции на игорный дом, в котором у пас была доля. — Он долго изучал позицию на доске. — Ребята, помню, замыслили побег из механической мастерской — а Янку мы ни на грош не верили. Боялись, что донесет при первом удобном случае… В день побега мы с него глаз не спускали. Приставили к нему двоих парней. Двоим ребятам удалось-таки бежать, но ненадолго — через несколько дней их снова зацапали.
Выяснилось, что ни у кого не нашлось доброго слова для Янка Делмера. Даже среди убийц и воров он всегда был отверженным, всегда действовал в одиночку, на свой страх и риск.
Но все они, казалось, прониклись к нему сочувствием, узнав о его отчаянной попытке совершить побег после вынесения обвинительного приговора. Оп рванулся к мощному «роллс-ройсу», стоявшему неподалеку от тюремных ворот, и был убит выстрелом в спицу.
Приближался день свидания с Мифф. Дэвид надеялся, что Шарн передаст с ней подробности того, каким образом Тони оказался свидетелем обвинения в деле Янка Делмера.
Мифф, как всегда, так и светилась бодростью и жизнерадостностью. Даже стоявший на страже в другом конце камеры надзиратель и тот растаял от ее задорного «Добрый день, господин офицер!».
Поздоровавшись и расспросив Мифф о Билле и детях, Дэвид справился, давно ли она видела Шарн.
— Она просила передать тебе, — ответила Мифф, — что следователь О’Ши, по словам Мэджериссона, проявил большой такт и деликатность при расследовании обстоятельств смерти миссис Росси. И все же О’Ши ничего не удалось вытянуть из Тони, кроме одной фразы: «После того как моя мать связалась с Янком Делмером, я поселился у бабки». Его мать, объяснил он, работала официанткой в итальянском ресторанчике. Тогда О’Ши решил потолковать с ней до ареста Делмера, расспросить, что она знает о его прошлом, выведать, где он скрывается. «Чего вы ко мне привязались? — набросилась она на О’Ши. — Я давным-давно порвала с пим». — Все же она призналась, что Анджело, в ту нору повар ресторана, нарассказал ей такого про Делмера, что она стала его побаиваться.
— Значит, вот оно как все было. — Дэвид догадался, что О’Ши пошел по следу, который привел его к Анджело.
— Когда Тонн познакомили с показаниями Анджело и свидетельством матери о том, что Анджело рассказал ей о случившемся, — продолжала Мифф, — он признался, что слышал ссору Янка и миссис Росси, видел, как они боролись на полу и как он придушил ее. Анджело не солгал. Тони не видел тогда Анджело, хотя Анджело видел его; теперь Топи согласился выступить на суде и подтвердить показания Анджело.
Юношеская любовь Тони к убитой женщине; связь его матери с убийцей; малодушие Анджело, своими глазами видевшего, как душат проститутку, за любовью которой он шел, и палец о палец не стукнувшего, чтобы ей помочь, — какая грязная, низкая трагедия!
Здоровой цельной натуре Мифф претили гнусные подробности этой трагедии. Ей казалось, уж она-то знает, как живут, любят, борются за кусок хлеба обитатели городских трущоб, и не ей занимать терпимости к людским слабостям, и все же ей трудно было понять, каким образом оказался замешанным в это дело ее отец.