Негасимое пламя
Шрифт:
— Рада, что вы хоть не назвали меня мисс Мэрфи, — прощебетала она. — Пусть вас не смущает Клод. Было время, когда он платил за эту квартиру, но сейчас не платит, хотя мы остались добрыми друзьями. Случается, он обедает у меня, тогда я подаю к столу его же вино.
Бутылка попалась с неподатливой пробкой. Не сумев вытащить ее, Джан протянула бутылку и штопор Дэвиду.
— Держите-ка, у вас это получится лучше.
Пробка раскрошилась; когда Джан разлила вино в бокалы, в нем плавали кусочки пробки.
— Ничего страшного! — с вызовом
Опа выудила из своего бокала кусочки пробки и, глядя на Дэвида искрящимися, как вино, глазами, подняла бокал.
— За вас, дорогой Дэвид, за наше более близкое знакомство!
— Где мои брюки? — спросил Дэвид.
— Не будьте злым и не портите мне обеда, — отпарировала она, принимаясь за курицу.
Он поставил тарелку на колени и тоже принялся за еду, а она продолжала, усердно работая ножом и вилкой:
— Если б я смела надеяться, что мой уважаемый гость не покинет мой дом в знак протеста против моей персоны, мы могли бы достичь соглашения… — Она поперхнулась и закашлялась. — Послушайте, не заставляйте меня говорить с полным ртом. Это дурно с вашей стороны, Дэвид. — Она вытерла глаза, откашлялась и с усмешкой продолжала: —…соглашения, в результате которого вы могли бы получить новехонькие, с иголочки брюки, чистую рубашку и нижнее белье, равно как и теплый джемпер под цвет ваших глаз.
— Это исключено, — сказал Дэвид жестче, чем намеревался. — Я не могу принять от вас вещи, заплатить за которые у меня нет никакой возможности.
— У вас есть такая возможность, — сказала она, обгладывая куриную ножку и весело посматривая на него. — Понимаете, меня осенила блестящая идея. Я помогу вам, но только если и вы поможете мне.
— Каким образом?
— А вот кончайте с курицей, и я скажу вам.
Чтобы сделать ей приятное, к тому же заинтригованный ее предложением, Дэвид вплотную занялся едой. При этом он постарался сыграть ту роль, которую она предназначила ему: поднимал тосты за ее прекрасные глаза и весело подтрунивал над ней, совсем как в былые времена, обедая с дамами.
Джан была в восторге: от души хохотала, рассказывала сплетни об общих знакомых и в стремлении перещеголять его роняла весьма рискованные шуточки. На какое-то время оба забыли о том сложном и запутанном, что стояло между ними.
И тем не менее, когда они сидели, покуривая, за кофе, наступило молчание, напомнившее им, сколь значительны были эти сложности. Джан пристально разглядывала его лицо, вспоминая, как восхищало ее когда-то отражавшееся на нем выражение неприступности, ума и иронии. Это выражение и сейчас сохранилось, хотя он и выглядел много старше, казался усталым и измученным после всего, что ему пришлось вынести во имя цели, поставленной им себе, — той цели, которая довела его до последней грани отчаяния.
Ей было жаль его: глубокие морщины изрезали бледную сухую кожу; нос выдавался вперед, придавая лицу угрюмую мрачность; бесцветные губы крепко сомкнуты,
Но сейчас глаза, встретившие ее взгляд, были серьезны и печальны. Он уже не ломал комедию и не изображал из себя весельчака, как за обедом. И это его покорное молчаливое ожидание вызвало у нее чувство боли и сострадания.
Джан вскочила с кресла и, бросив отрывистое: «Извините!» — вышла из комнаты.
Она вернулась в гостиную с большим черным портфелем и поставила его на пол возле своего кресла. Потом вытащила из него кипу гранок.
— Вот здесь, — воскликнула она, — материалы для следующего номера «Герлс». Мне придется корпеть над ними всю ночь, если… если вы не поможете мне, Дэвид. Не сейчас, конечно, а завтра днем, когда почувствуете себя достаточно окрепшим.
— Я с удовольствием, — поспешно сказал он. — Но…
— Это предложение ни в коей мере не решает проблемы ваших брюк, — перебила она. — Вы, верно, об этом? Но могло бы решить, если бы вы согласились помочь мне. Возьмите на какое-то время на себя мои функции по «Герлс».
Он рассмеялся, разгадав подоплеку ее просьбы.
— Вы что, решили придумать для меня подходящую работенку?
— Не совсем так, — живо откликнулась она. — Уж если говорить начистоту, я несколько переоценила свои силы, взявшись за издание журнала одновременно с работой в «Диспетч». Положение у меня сейчас создалось хуже некуда: тираж падает, финансовые дела запущены. А я просто не могу себе позволить терять деньги на этом проклятом журнале. Если бы вы смогли мне помочь, это было бы счастье. Мне совершенно необходимо найти кого-нибудь для чтения корректуры, верстки и всяких таких дел.
— Понимаю, — пробормотал Дэвид.
— Ничего вы не понимаете! — взорвалась Джан. — Я слишком практична, мне не до филантропии! Придется бросить либо «Герлс», либо «Диспетч». А они слишком тесно связаны — это-то и приводит меня в бешенство. И нужна-то мне всего небольшая помощь, чтобы удержать и журнал и газету.
— Я с радостью сделаю для вас все, что в моих силах, — мягко сказал Дэвид.
— Плата по установленным расценкам. — Джан поспешила воспользоваться его нерешительной уступчивостью, — ААЖ[Австралийская ассоциация журналистов.] сотрет меня в порошок, если я не стану платить вам сколько положено.
— Хотелось бы мне верить, что вы действительно нуждаетесь в моей помощи, — возразил Дэвид.
— Нуждаюсь! Вы сами убедитесь, когда займетесь этим делом. — Она поглядела на лежащие у ее ног оттиски гранок. — Как чудесно будет взвалить все это на вас! А кроме того, — губы ее тронула озорная улыбка, — вы сможете писать для «Герлс» по вопросам мира, при условии, что будете сдабривать свои материалы толикой сентиментальности — никаких высоких материй.