Негасимое пламя
Шрифт:
— Видал я, ты шнырял возле итальянского ресторана. Как насчет Флориного сынка — может, скажешь, это по ты помог ему улизнуть?
У Дэвида перехватило дыхание, и он резко ответил:
— А тебе-то что?
— Значит, есть что, — грубо отрезал громила. — И запомни, мистер, не надо лезть, куда не следует.
— Оно, может, и так, — согласился Дэвид, — по что касается Тонн…
— Вернули его обратно, — усмехнулся тот, — и теперь уж он под присмотром, так что не вздумай снова соваться. И кончай околачиваться
— О чем с тобой эта сволочь Педро Драчун разговаривал? — спросил Уинди Дэвида но пути к доку «Виктория», где Чипперу и Уинди предстояло разгружать мешки с мукой.
— Бормотал что-то, будто я сую нос не в свои дела, — рассмеялся Дэвид, — говорит, пожалею, если не перестану околачиваться возле диспетчерской.
— Вот такие типы, как он, и портят нам всю вывеску, — взорвался Уинди. — Мы не выдали их, когда сыщики заподозрили, что они выносят кой-какой товар. Но некоторым их темным делишкам нора положить конец.
— Будь бы у нас хоть какие-нибудь улики против тех, на кого они работают, — возразил Чиппер. — А так что у нас есть? Подозрения, больше ничего. Педро Драчун и его приятели всегда умудряются заполучить работу на разгрузке судов из Гонконга. А уж какими гоголями они выступают, когда китайцы выходят сухими из воды, а таможенники остаются ни с чем, так и не найдя и не конфисковав тех грузов, которые были припрятаны в тайниках трюмов!
— А помнишь, пару месяцев назад Педро Драчун спросил, не хочу ли я подзаработать? — сказал Уинди. — Никогда, говорю, не прочь подзаработать. А он мне: «Загребешь, говорит, кучу денег, только, говорит, тут дело не такое простое — не то что стянуть что-нибудь». — «Ага, вот она, значит, какая работка, говорю. Нет уж, спасибо, Драчун. Что-то не хочется мне ею заниматься». — «Как знаешь, говорит, только держи язык за зубами». — «Ладно, ладно», — говорю.
— Не приведи господь связаться с этими бандюгами, — заключил Чиппер.
— Ума не приложу, как они ухитряются выносить из порта свой товар, — размышлял Уинди, прищурившись. — На выходе из порта досмотр дай бог какой строгий, да и таможенники, как говорится, прочесывают суда сверху донизу. В начале года у них был порядочный улов — девять двухфунтовых пакетов опиума, да еще вот пару дней назад нашли кой-чего в рундуке у молодого матросика, за которым сыщики охотились.
— Таможенники считают, что у них многое проскальзывает между пальцами. — Чиппер окинул взглядом забитый пароходами порт. — На судах тайников сколько угодно, а на реке мелких контрабандистов видимо-невидимо.
— Это ты правильно, дружище, — сказал Уинди и искоса поглядел на Дэвида.
— Мерзкое это занятие — торговля наркотиками, — отозвался Дэвид. Ему пришло в голову, что Уинди и Чиппер недоумевают, с чего бы вдруг Педро Драчун заподозрил его в том, что он лезет не в свои дела. — Я согласен с Уинди. Надо положить
— Ничего не было бы зазорного, если бы и помог, — ответил Чиппер. — Правила союза предусматривают дисциплинарные наказания для тех его членов, которые пьют на работе, занимаются штрейкбрехерством или вообще наносят ущерб репутации профсоюза. Так неужели мы стали бы терпеть Педро Драчуна и всю сто шайку с их грязными делишками, если б только могли уличить их?
— То-то и оно, что нам это не по зубам — все равно как и таможенникам и полиции. — Уинди словно оправдывался за такое упущение.
И тогда, разговаривая с Чиппером и Уинди, и сейчас, припоминая весь разговор, Дэвид подумал, что Тони, скорее всего, вернулся к своим прежним занятиям. Что же произошло? Почему Тонн не повидался с ним?
С того самого дня, как к нему пристал Педро Драчун, Дэвид ожидал весточки от мальчика. Мысль о Тони все время преследовала его, хотя он по-прежнему был выше головы занят профсоюзными делами и работой в Подготовительном комитете и не мог по-настоящему сосредоточиться на судьбе Тони; он чувствовал, что самая мысль снова связаться с этим сбродом из итальянского ресторана, предпринимать еще какие-то попытки вызволить мальчика из той клоаки, куда его, видимо, вновь затянули, была ему неприятна.
Ведь это все равно что биться лбом о стенку, а у него и без того уйма всяких дел — самых неотложных и важных. И все же, убеждал он себя, необходимо выяснить, что же стряслось с мальчиком. И он решил в самое ближайшее время сходить к Тониной бабушке, единственному, пожалуй, человеку, который сможет сообщить ему что-нибудь о Тони.
— Папа, дорогой, — напомнила ему о своем присутствии Мифф, — ты витаешь где-то в облаках. Я обращалась к тебе дважды, но ты даже не слышал.
— Прости, милая! — Дэвид повернулся к ней. — Я просто вспомнил то, чего не должен был забывать.
— Что-нибудь серьезное?
— Да нет, не очень, — быстро ответил он.
— Это тебя тревожит?
— Ну что ты!
— Зато я встревожена, — решительно сказала Мифф. — Это что, твоя единственная рубашка? Воротничок и манжеты совсем обмахрились, боюсь, их уже не починить. Дай-ка, я все же погляжу, может, еще можно что-нибудь сделать.
— Мой корабль требует капитального ремонта, — огорченно заметил он, снимая пиджак и рубашку. — Но стоит ли обращать внимание на это, когда есть заботы поважнее.
— Занимаясь организационной работой, надо быть элегантным и подтянутым, — наставительно сказала она. — Твой пиджак совсем износился, да и ботинки тебе нужны новые.
— Не стоит сейчас на это тратиться, — ответил Дэвид с обезоруживающей улыбкой, — После Конгресса подыщу какую-нибудь платную работу, вот тогда и позволю себе такое расточительство.