Негатор. Возвращение неправильного попаданца
Шрифт:
С навигацией дело обстояло посложнее. Гюрин с самого начала ухитрился сморозить глупость:
– А почему бы нам не определять наши координаты, как это делают на корабле? Высота солнца и всякое такое?
Готхару явно хотелось поставить на место доморощенного штурмана, но, не желая разлада в летном составе, я ткнул пальцем в сторону капитана Дофета. Тот был спокоен и убедителен:
– Нельзя, парень. Над облаками ты будешь лететь, а не на уровне моря; потом, горизонта не видать. К тому же, если ветер сильный, ваш самолет будет мотать, тут о точности измерений и говорить нечего.
Эти гады
– Ладно, ребятушки, уговорили. Будем строить, лететь тоже будем.
Я врал решительно всем, кроме себя самого. Самолет такого класса был очень даже нужен. И не только извозчиком; ох, не только. Если что, машина станет последним доводом Заокеании – но хотелось думать, что до выкладывания такого козыря игра просто не дойдет.
– …но только прежде вы хорошенько потренируетесь.
Летчики словам насчет тренировок поверили. Полагаю, этому способствовала моя улыбка: нежная, добрая и ласковая.
Ожидание не было долгим: самолет собрали в считаную неделю.
Ради очистки совести спешу добавить: экипаж промахнулся в своих опасениях. Некоторые тренировки были не то что необременительными – просто приятными. Например, в них входило опробование кровати, представлявшей из себя стальную раму с натянутым на нее с помощью пружинок полотнищем. Почти в точности раскладушка времен моего детства. Резюме по испытаниям варьировало: Фитха, например, заявила, что «на ней можно прекрасно выспаться», тогда как ее соплеменник Готхар заметил, что «кровать слишком мягка для мужчины». На это ему справедливо заметили, что ложе предназначено не только для мужчин.
А походная плитка? Гюрин сготовил на ней такой мясной супчик с красным перцем, что товарищи после первой же ложки пять минут продышаться не могли. Фитха дипломатично заметила, что «это только для капитанов»; ее находчивый соплеменник навел хитрую критику: сам суп, дескать, очень хорош, но в полете такой варить нереально: от возможной тряски еда запросто выплеснется из кастрюли, так что придется еду только разогревать и только на сковородке. И немедленно внес рацпредложение: систему закрепления сковородки на плитке с помощью двух пружинок.
Особой статьей проходили тренировки пассажира: Вольного мага по имени Хазир. Сарат отказался лететь, поскольку, по его мнению, здесь он был нужнее; к тому же его лицо могло примелькаться в Хатегате. Подобрали кандидатуру очень не сразу. Требования были непростыми: магические умения на уровне хотя бы бакалавра, внешность, которую никто не смог бы связать с нашей командой, и сверх того, отсутствие склонности к морской болезни. Третье требование было, на мой взгляд, вполне очевидным; второе являлось уступкой моей паранойе; первое же проистекало из желания хоть как-то обезопасить посланца. Дополнительно ему вручили пистолет. Мало того: Тарек лично дал несколько уроков, но подрастить стрелковую подготовку с нуля до уровня Робин Гуда за неделю? К тому же при полном отсутствии способностей? Пробуйте без меня.
Бывшие Повелители моря получили в распоряжение винтовки. Через неделю рыжая стреляла сносно, а ее товарищ – недурно. Гюрин в счет не шел, понятно. И примерно тогда же погода начала
Для начала мы опробовали амулет для обнаружения водной поверхности. Сарат в очередной раз поразил: додумался ловить шумы потоков водной магии под самолетом. Правда, амулет работал не так точно, как хотелось бы: показывал воду, даже если до нее оставалось миль пять, а самолет при этом летел над землей. Ребята нажаловались разработчику, тот в ответ хмыкнул нечто не совсем понятное: «Надо бы дифференцировать по уровню сигнала», забрал амулет в свою комнату, возился с час и в конце концов открыто заявил:
– Быстро сделать не могу, пока оставим как есть.
И все дружно сочли, что «как есть» гораздо лучше, чем ничего.
Я гонял ребят так, как, по моему скромному мнению, и надлежало гонять курсантов. Полностью слепой полет. Слепая посадка – тут рекорд установил Гюрин, ухитрившись аккуратно посадить машину при практически нулевой вертикальной видимости (правда, на это он затратил почти два часа). Полеты по замкнутому маршруту над облаками. Заодно при этом опробовали качество теплой одежды и теплоизоляции салона. Потом стали прибавлять скорость. Тут и начались неприятности.
После очередного полета Готхар явился на доклад с мрачным видом.
– Плохо самолет большую скорость переносит. Начинается… такая мелкая дрожь. Для креплений расслабление.
Сказано коряво, но суть ясна.
– Давай журнал полета.
Так, заметили при скорости двести пятьдесят. Значит, начальная стадия вибрации – при еще меньшей скорости. Откуда она идет? И что делать? Впрочем, как раз на последний вопрос ответ имеется: не доводить до таких скоростей. И все же: откуда?
Считать резонансные частоты таких конструкций меня не учили. Значит, придется мозгами шевелить.
Такие колебания просто не могли не ослабить крепления – тут Готхар прав. Придется изучать все винтики до единого. И команда принялась это делать. Я сам бы охотно поучаствовал, но мое присутствие рядом с самолетом напрочь испортило бы все кристаллы – а их в машине больше двух десятков.
Через два часа поиска источник оказался найденным: хвостовое оперение. Которая из плоскостей – полный туман. А что можно сделать?
Задачу пришлось решать методом тыканья пальцем в направлении неба. Я сидел поодаль от самолета с чертежами в руках и командовал: приварить вот здесь усиление в виде стальной полосы. Фитха, за штурвал, а ты, Готхар, в хвост: следить за вибрацией. До двухсот сорока, больше не надо.
Что, не помогло? Так, эту полосу убираем, она лишь утяжеляет конструкцию, попробуем подкосик вот тут… Теперь ты, Гюрин. Фитха – в хвост. Задание то же.
Чепуха сущая: каких-то четыре попытки, и вибрации больше не ощущается. Но все же я настоял: скорость, ребята, более двухсот сорока не держать.
Хорот, несколько уязвленный таким ударом по репутации, поинтересовался:
– А потом, когда ребята вернутся, можно еще попробовать изучать?
– Не можно, а нужно.
Через неделю начался сезон штормов. Между делом опробовали бортовой туалет и улучшили его герметичность. В результате запах стал почти незаметным. Еще через две недели уже ничего тренировочного в голову не приходило.