Негатор. Возвращение неправильного попаданца

Переяславцев Алексей

А дальше… дальше была текучка. Очень скоро выяснилось, что за остаток летнего сезона экспедицию не подготовить. Потом мне пришло в голову, что отправлять корабль как раз и нужно зимой – потому что в Южном полушарии в это время лето. Еще я вспомнил, что в период равноденствия в тропических широтах почти неизбежны ураганы. Допустим, опасность от волн можно преодолеть ценой повышенного расхода синего кварца, но утихомиривание ветра, по прикидкам воздушников, обошлось бы неприемлемо дорого.

Со всеми делами, связанными с экспедицией, ребята справлялись сами. Я лишь предоставлял то, чего у них быть не могло: информацию.

Какие могут встретиться неизвестные и опасные звери, рыбы и змеи. Какие климатические условия ожидаемы. По замыслу, ребята должны были пройти мимо здешних аналогов Флориды и Кубы и достичь широт, соответствующих Аргентине на Земле.

Обсудили кандидатуры участников. Маги жизни отпали либо по беременности, либо по причине маленьких детей. Это как раз не пугало (все же Сарат был не из самых плохих по этой части). Хуже была искренняя обида летчиков, которые составили адский план по преобразованию «Альбатроса» в авианосец, а командир, патентованный злодей, отказал в этом. Правда, на то были основания.

– Да вы поймите, – с интонациями многоопытного телеведущего убеждал я, – взять можно лишь самый малый самолет, и то в разобранном виде. То есть вам его и собирать. Но каждый раз при сборке соединения становятся слабее. Дырки в обшивке растут. Где, я спрашиваю, гарантия, что после нескольких сборок-разборок машина не начнет разваливаться в воздухе? А? Добавьте еще: карт тамошних мест нет и быть не может. То есть вам еще и потрудиться над их составлением. И это за счет настоящей работы здесь. Вы что, думаете, Северную Заокеанию уже исследовали до конца? Держите сундук шире!

Намира родила двойню: девочку и мальчика. И еще несколько женщин родили. Иришка принимала практически все роды и сделалась верховным авторитетом в части акушерства.

Я же сам сидел и портил глаза писаниной. Моя же собственная мысль о книгах для обучения не давала покоя. В приоритеты вошло то, чего здесь без меня не появилось бы: арифметика, физика, химия, тригонометрия (геометрия здесь оказалась вполне на уровне), показательные и логарифмические функции. Аккуратные стопки рукописей накапливались на полках. Сарат долго уговаривал меня написать учебник теормага, но тут я встал насмерть. Это он мог и сам.

Большим сюрпризом для меня оказалось знание уже несколькими ребятишками русского языка (основ, конечно). Тут расстаралась Ната. И мне захотелось составить маэрско-русский словарь. Он получился совсем маленьким (тысяч на десять слов). И еще я записал с десятка два сказок по-русски.

Огромным положительным явлением стал неожиданный переворот в искусстве книгопечатания. В Маэре магические копии по чисто экономическим соображениям были чуть ли не на порядок дороже печатных книг. Но работа с нашими кристаллами обходилась куда дешевле, чем с природными, и копирование крепко потеснило печатный процесс. Я даже подумывал о создании факсимильных копий собственных учебников, но все, кто проглядывал рукописи, дружно отговаривали от этой затеи: хорошим почерком я так и не обзавелся.

Дни становились все короче, а вечера – все темнее. Магического светильника у нас дома не было и быть не могло, масляные же лампы давали отвратительное освещение. Но маги все же придумали комбинацию из мощного фонаря с параллельным пучком, зеркала и коллиматоров, в результате чего в потолке появилась полукруглая лампа. Видно было превосходно, но ни включить,

ни выключить свет я не мог: приходилось просить либо Иришку, либо Чука. Сын неимоверно гордился, что может сделать такое, что папе не под силу.

Экспедиция ушла на юг. Я ушел в писание. Но, само собой разумеется, все радиограммы немедленно присылали мне.

Это случилось уже после зимнего солнцестояния. В радиограмме значилось: «Обследовали побережье у десятого градуса южной широты. Есть очень важные новости. Не по радио. Потерь нет. Сарат».

Десятый градус здешний – это примерно тридцать пятый в земных мерах. То есть широта Буэнос-Айреса. Климат там вполне здоровый для людей. И Сарат поопасался сообщать данные по радио. Вывод может быть печален.

Вероятнее всего, там уже есть поселенцы. Мало того: вполне возможно, они имеют в распоряжении хорошую магию. «Потерь нет» – или ребята просто не ввязались в боестолкновение, или все же подрались, но ушли невредимыми. Фактов для дальнейших выводов маловато. Значит, будем ждать.

За это время кое-что все же произошло. Мои исследователи нашли незнакомые им кристаллы к юго-западу от поселения и принесли мне. Я узнал их с первого взгляда. Прекрасные аквамарины, россыпное месторождение. Хорошая новость для торговли. Разумеется, я отдал их Сафару, а он, в свою очередь, подчиненным, рассудив, что огранка таких камней по всем правилам, с расчетом нужных углов – самое лучшее упражнение. Он сам, разумеется, огранил бы добычу дней за десять, не больше. Подмастерья и ученики затратили полных три недели и все равно работу закончить не сумели.

То утро было совершенно обычным. Еще до завтрака дежурный принес радиограмму от Сарата, в которой извещалось, что «Альбатросу» до порта еще с пару часов ходу. Из суеверных соображений оценка по времени сопровождалась словом «приблизительно».

После завтрака пожаловал лично Первый мастер гильдии гранильщиков. Он вывалил горстку кристаллов. Цвет варьировал от светло-зеленого до голубого со всеми переходными оттенками.

– Вот, командир, посмотри на этот.

– А что, хорошая огранка. Почти как твоя, ну разве только добавить четыре грани… вот эти углы срезать… короче, работа мастера.

– Так я и хочу сделать Гахура мастером. Что скажешь?

– Ничего не скажу. Решать тебе. Но уж коль спрашиваешь, отвечу: заслужил.

– Но если ты дашь напутствие, вреда не будет.

– Будь по-твоему.

Я сгреб все кристаллы в небольшую сумочку и добавил денег в кошелек. Ученики вполне заработали материальное поощрение. Мы с Сафаром пошли в сторону мастерской. Заходить туда мне было нельзя, но собрание рядом с ней устроить вполне можно.

Вот тут все и произошло. Кто-то крикнул: «Наши уже в Надежде!» Мы обернулись, а Сафар даже сделал шаг в сторону кричавшего.

И тут меня накрыл памятный купол. Последняя мысль была горьким сожалением: не успел я попрощаться ни с Иринкой, ни с сыном.

Эпилог

Сцена, которую я видеть совсем уж не мог

– У тебя хоть какие-то позитивные идеи есть?

– Есть. Взять у Хаоры бутылку чистой и не протрезвлять себя, пока водка не кончится.

– Я же сказал: позитивные.

– Это самая позитивная. А вот после, как приду в себя, так начну думать.