Негде спрятаться. Эдвард Сноуден и зоркий глаз Дядюшки Сэма

Гринвальд Гленн

"Меня это не интересует, — ответила Лора. — Третий человек, которого мы не знаем, привлечет ненужное внимание или напугает источника". В виде уступки Лора предложила, чтобы Юэн отправился за нами через несколько дней после того как мы установим контакт с источником и войдем к нему в доверие. "Ты можешь повлиять на них. Скажи им, что Юэна посылать нельзя, пока мы все не подготовим".

И пришел к Гибсон, предлагая условия вроде бы удобного компромисса, но она стояла на своем. "Юэн может поехать в Гонконг c нами, но не будет встречаться с источником, пока вы с Лорой не скажете ему, что почва готова".

Было очевидно, что для Guardian важно, чтобы Юэн летел с нами. Гибсон нужны гарантии того, что в Гонконге все будет происходить

так, как надо. Кроме того, ей было необходимо развеять сомнения начальства в Лондоне. Но Лора также твердо стояла на том, что мы должны лететь одни. "Если источник увидит нас в аэропорту с кем-то третьим, кого он не знает, он психанет и прекратит контакт. Нет, это исключено". Подобно дипломату из Госдепартамента, выполняющему челночные операции и безрезультатно пытающемуся примирить враждующие стороны На Ближнем Востоке, я снова отправился к Гибсон. На этот раз она дала туманный ответ, из которого можно было заключить, что Юэн отправится в поездку через два дня после нашего от-лета. Или же мне хотелось в ее словах услышать именно это.

Так или иначе, от человека, занимающегося командировками в тот вечер я узнал, что билет Юэну был заказан на следующий день на наш рейс. Его все-таки отправляли тем же самолетом. Когда мы ехали в машине в аэропорт, между мной и Лорой произошла первая и единственная стычка. Я сообщил ей известие, как только машина отъехала от гостиницы, и Лора тут же взорвалась от возмущения. Я ставил под удар все наши договоренности, говорила она. Было нечестно подключать к делу нового человека на таком позднем этапе. Она не могла доверять кому-то., кто не зарекомендовал себя работой в столь щекотливом деле, поэтому она возлагала на меня всю вину за то, что я позволил газете поставить наш план под угрозу срыва.

Сказать Лоре, что ее волнения беспочвенны, я не мог, но я по-пытался хотя бы убедить ее в том, что таково было условие Guardian поэтому выбора не было. И что Юэн сможет встретиться с источником, только когда к этому будем готовы мы.

Лору это не убедило. Чтобы умерить ее гнев, я даже предложил ей не ехать, что она тут же отвергла. Мы сидели в скорбном молчании и раздражении минут десять, пока машина пробивалась через пробки на пути в аэропорт.

Я понимал, что Лора права: все должно было происходить иначе, и решил нарушить наше молчание, сказав ей об этом. Затем я предложил ей не обращать на Юэна никакого внимания, исключить из игры, притвориться, что он не с нами. "Мы же работаем вместе, — увещевал я Лору, — нам незачем воевать друг с другом. Подумай о том, что стоит на кону, — вряд ли это последний раз, когда что-то идет не так, как нам хочется". Я пытался убедить Лору в том, что нам нужно работать вместе, чтобы преодолевать препятствия. Вскоре спокойствие восстановилось.

Мы подъезжали к аэропорту имени Джона Кеннеди, когда она достала из рюкзака флешку. "Угадай, что это!" — спросила Лора с совершенно серьезным видом.

"Что?"

"Документы, — ответила она, — причем абсолютно все".

Юэн уже был у выхода на посадку, когда пришли мы. Лора и я вели себя с ним вежливо, но холодно, давая понять, что он посторонний, что пока роли у него нет — он ее получит только тогда, когда мы будем готовы ее дать. Он был единственной причиной нашего раздражения, поэтому мы обращались с ним как с лишним чемоданом, который приходилось тащить на себе. Это было не очень красиво по отношению к нему, но меня в тот момент больше волновали сокровища на Лориной флешке и значение того, что мы делаем.

В машине перед полетом Лора преподала мне пятиминутный урок о том, как обращаться с системой защиты на компьютере, и сказала, что в полете она собирается спать. Она вручила мне флешку и предложила, чтобы я познакомился с ее набором документов. По ее словам, по прибытии в Гонконг наш источник организует мне полный доступ к моему собственному набору документов.

После налета я извлек мой новый компьютер, не имеющий соединения с Интернетом, вставил флешку и выполнил указания для загрузки файлов.

Все

следующие шестнадцать часов я занимался исключительно тем что читал документ за документом, лихорадочно отрываясь от них чтобы сделать пометки в блокноте. Многие из файлов были такими же важными и шокирующими, как и первый документ о программе PRISM, с которым я познакомился еще в Рио-де-Жанейро. Многие из документов были еще более по-разительными.

Одним из первых я прочитал решение суда, следующее из Федерального закона "О контроле деятельности служб внешней разведки" (FISA). Суд FISA был создан по решению Конгресса в 1978 году после того, как Комиссия Чёрча обнаружила, что правительство США десятилетиями вело незаконное прослушивание телефонных разговоров. Идея создания этого суда заключались в том, что правительству разрешалось продолжать ведение электронного прослушивания, но для предотвращения злоупотреблений в этой сфере перед началом прослушивания необходимо было получить разрешение суда FISA. Я никогда ранее не видел решений этого суда. Вряд ли их видел кто-то еще суд FISA является одной из самых тайных организаций в структуре правительства. Все его решения автоматически становятся секретными документами, и лишь небольшая горстка людей имеет к ним доступ.

Решение суда, с которым я ознакомился в самолете на пути в Гонконг, было удивительным по ряду причин. Оно постановляло, что компания Verizon Business должна предоставлять АНБ "все детальные записи разговоров 1) между США и за-рубежными странами и 2) ведущимися внутри США, включая местные телефонные разговоры". Это означало, что АНБ тайно и без разбора собирало информацию о телефонных разговорах по крайней мере десяти миллионов американцев. Фактически никто не мог себе представить, что правительство Обамы занимается такой деятельностью. Теперь я об этом не только знал, но и имел доказательство в виде тайного постановления суда.

Кроме этого, решением суда особо оговаривалось, что прослушивание телефонных разговоров американцев осуществляется в соответствии с разделом 215 "Патриотического акта". [4] Еще более поразительной была совершенно радикальная интерпретация решения суда.

Столь спорным введение "Патриотического акта" после событий 11 сентября 2011 года делал раздел 215, который понижал уровень, при котором необходимость прослушивания менялась с "наличия достаточного основания" до «обоснованно», когда дело касалось получения правительством того, что именовалось "записью деловых разговоров". Это означало, что ФБР, если ему требовалось получить сугубо секретные и нарушающие неприкосновенность личности документы, такие как истории болезни, сведения о банковских операциях или телефонные разговоры, достаточно было квалифицировать эти документы как «важные» для предстоящего расследования.

4

Полное наименование: Акт "О сплочении и укреплении Америки путем обеспечения надлежащими средствами, требуемыми для пресечения и воспрепятствования терроризму" 2001 года, — федеральный закон, принятый в США в октябре 2001 года, который дает правительству и полиции широкие полномочия по надзору за гражданами. Принят после террористического акта 11 сентября 2001 года. — Примеч. пер.

Но никто, ни воинственно настроенные сенаторы-республиканцы, одобрившие в 2001 году "Патриотический акт", ни самые рьяные борцы за гражданские свободы, представлявшие этот законопроект в невероятно пугающем свете, не могли вообразить, что этот закон позволит американскому правительству собирать информацию обо всех гражданах без исключения. Но именно об этом свидетельствовало секретное постановление суда FISA, которое я читал на пути в Гонконг и согласно которому компании Verizon предлагалось передавать АНБ сведения обо всех телефонных разговорах, ведущихся ее американскими абонентами.