Негелиудзы

Епифанова Саша

– Нет, - ответил тот и посмотрел выжидающе на своих товарищей.

– Это странно, - ответил тот же Ли и потрясенно взъерошил волосы на затылке.
– Сакаре - это твой спутник жизни, тот, кто предназначен судьбой. Единственный в целом мире, с кем ты будешь чувствовать себя счастливым и цельным. Им может оказаться кто угодно, любой расы, цвета кожи, пола и возраста. Говорят, что сакаре предназначают Боги, и никто не смеет противиться их выбору. Когда ты встречаешь своего единственного, то сразу понимаешь, кто перед тобой. Никто не знает, как это точно происходит. Все описывают по-разному, мой отец говорил, что почувствовал, как будто сердце тянет его вперед. Он не

смог противиться этому зову и тогда встретил мою мать, она не человек, а тиоран. Но выбор Богов не учитывает расы, клановые различия или что-то подобное. Сакаре моего брата оказался двадцатилетний человек, миловидная и скромная девушка, еще студентка нашей Академии, тогда как Натану уже тридцать пять. Брат сказал, что когда увидел ее, то что-то будто вспыхнуло у него перед глазами, и он понял, что это и есть его сакаре.

– То есть сакаре - это что-то вроде возлюбленного?

– Нет, Джон, - Ли удивленно рассматривал друга, словно видел впервые.
– Сакаре - это больше, чем возлюбленный. Этот союз заключают на небесах.

– То есть любовь между ними не может быть не взаимной?

– Да, такое нереально в принципе. Есть ситуации, когда ты просто позже понимаешь, что именно это твой сакаре. Вы можете общаться с ним каждый день или наоборот не видеться годами, но в один момент на тебя лавиной накатывает озарение, что вот он, или она, тот единственный. Чаще всего один партнер осознает все раньше другого, и ему приходиться ждать, пока эти чувства придут к его сакаре. Это очень мучительно, - Ли отвел перевел взгляд на окно.
– Мой отец добивался матери два года. Он сказал, что не мог найти себе места, когда думал, что она ищет себе сакаре среди других. Вы ведь знаете, тиоране ненавидят людей. Но даже семье моей матери пришлось смириться с этим, потому что выбор сакаре нельзя оспорить.

– А как все это относиться к апрадитам?
– снова спросил Джон.

– Да мы ведь из-за тебя, балбес, и отдались от темы, - любопытный касарт получил подзатыльник от другого пятикурсника.

– Эй, - его возмущению не было предела.

– Успокойтесь, ребята, - примирительно произнес Ли.
– К апрадитам это относится вот чем, Джонни. Никто кроме членов семьи, либо сакаре не может надеть апрадиты. Если какой-то безумец решиться на подобное, то он просто не сможет их снять.

– Почему? А если владелец покажет ему, как они снимаются?

– Потому что замок не откроется. Я не знаю, как гиторды их делают, но они просто не снимаются с рук, как бы ты ни пытался. Было известно несколько случаев, когда люди одевали чужие апрадиты и не могли их снять. Им отрубали руки по самый локоть, и после они ходили с механическими протезами. Так что, Джонни, - произнес Ли, словно обобщая все сказанное до этого, - апрадиты может надеть и снять только член семьи или же сакаре. Никто больше не имеет такого права.

– Как-то все это странно, - задумчиво произнес парень.

– Да. Но ведь и апрадиты не просто какой-то жалкий мечик или штампованный под копирку пистолет. Это одно из самых смертоносных оружий в мире!

– Ли, а ты уже знаешь, кто твой сакаре?
– смеясь, спросил Джон.

– Нет, но отдал бы все, чтобы узнать. Говорят, когда ты встречаешь своего сакаре, то чувствуешь, что наконец-то не одинок, то есть ощущаешь себя цельным. Наверное, как пара апрадитов, что друг без друга совершенно бесполезны.

– Ну, ты и романтик, Ли, - Джон с усмешкой посмотрел на однокурсника.

– Ладно, ребята пошли, - другой парень, потянулся за своими вещами, - у нас через 15 минут факультатив по атомному строению. Вы же знаете, что сделает с нами

профессор Зерлд, если мы опоздаем!

Пятикурсники повскакивали с мест и, подхватив свои сумки, тут же выбежали в коридор. Все знали, что профессор Зерлд не любит опоздавших.

Я замер в кресле и бездумно смотрел перед собой. Только сакаре? Я знал, кто такой сакаре, брат в детстве рассказывал множество сказок об этом. Мне всегда казалось, что это выдумка, все-таки был несмышленым ребенком и еще абсолютно не знал реального мира. Но когда я стал старше, то моя мать нашла своего сакаре, это был один из гитордов. Отец очень разозлился тогда. Люди порой не выдерживают мучительных поисков второй половинки и тянущего душу одиночество. Поэтому принимают решение жениться, чтобы продолжить род и просто почувствовать себя кому-то нужными. Так было и с моими родителями. Но когда кто-либо находит своего сакаре, все становится для него неважным, а брак всего лишь пустой условностью. За это даже не осуждают, ведь все знают, что выбор сакаре непредсказуем. Так и мой отец остался один. Хорошо, что я уже учился в Академии, а иначе пришлось бы выбирать между ним и матерью.

Сейчас же могу свободно встречаться с обоими родителями. Я видел сакаре матери, даже пару раз с ним разговаривал. Он был довольно груб, но очень умен и смотрел абсолютно влюбленным взглядом на мою мать. Мама говорила, что Герис, так звали гиторда, понял, что она его сакаре через неделю после их знакомства, тогда как к ней это осознание пришло сразу. Также она сказала, что это была худшая неделя в ее жизни: гиторды не особо жаловали людей. Но когда он понял, что она его сакаре, то жизнь стала полностью счастливой. Сейчас у меня есть второй брат, младший, ему всего три. Он самый милый человечек, которого я когда-либо видел на свете. От матери ему досталось человеческое телосложение, но руки были сильными, как у гитордов, хотя и не такими длинными, из-под вьющихся каштановых волос выглядывали маленькие заостренные ушки. Когда я бывал у них в гостях, этот малыш с воплем несся мне навстречу и затем сжимал в своих стальных объятиях.

Что-то меня слегка унесло не в ту сторону. Значит Окане узнал, что я его сакаре. Вот почему он так странно себя вел и, видимо, именно поэтому его апрадит так легко соскользнул с моей руки. Но... почему он мне ничего не сказал? Я вскочил с кресла и бросился в другую часть жилого здания, занимаемую техниками. Слава Богам, все общежития находились в одном корпусе. Войдя в чужую гостиную, замер. Разговоры стихли на несколько секунд и все удивленно на меня посмотрели. Еще бы, в море зелени моя синяя форменная рубашка бросалась в глаза. Но через пару секунд студенты снова вернулись к своим делам, все-таки у нас не было разлада между факультетами. Найдя глазами пару знакомых парней, поспешил подойти к ним.

– Привет, Олли, - поздоровался с одним из них.

– И тебе привет, - сказал он и поднял на меня взгляд от книги, которую только что читал.
– Чего-то хочешь?

– Да, - запнулся на секунду, но тут же продолжил, - ты не знаешь, где сейчас Окане?

– Окане?
– Олли удивленно вытаращил на меня глаза, а двое других техников оторвались от своих домашних работ, прислушиваясь к нашему разговору.

– Да, Окане, - постарался закончить неприятную бесед поскорее, если здесь и сидели пока одни только парни, это не значит, что не поползут какие-либо сплетни.
– Мне нужно с ним поговорить.

– Он вечно торчит в зале в это время, - задумчиво произнес приятель, - тренируется. Будет там, - Олли взглянул на часы, - еще час. Ты ведь знаешь, где тренировочный зал?

– Да, спасибо.