Негодяи
Шрифт:
Вырвавшись во двор, Хан поспешил туда, где вскоре должна была показаться сфера.
Насчет толпы он не ошибся. Многие успели разбежаться при первых же вспышках на поверхности щита. Но несколько десятков зевак по-прежнему болтались поблизости – из легкомыслия или напускной храбрости – наблюдая за тем, как стартовые ракеты раз за разом дают залпы в «потолок».
Хан закатил глаза. Даже у него хватило бы инстинкта самосохранения, чтобы убраться подальше от огненного ливня. И все же, раз беспорядочных взрывов над головой недостаточно, чтобы
Многие зеваки уже успели заметить Хана в его сияющих доспехах. Стоило нейрохлысту с треском рассечь воздух, его заметили все.
– Марш отсюда! – взревел Соло, замахнувшись хлыстом. – Уходите!
Они послушались, разбежавшись во все стороны, как испуганные тунги. В этот момент сфера наконец проломила внешнюю стену особняка и выкатилась во двор, сминая плитку мостовой. В десяти метрах прямо по курсу – в том месте, где мостовая переходила в аккуратно подстриженный газон, – щетинились прутья находившейся под напряжением ограды: шестиметровый лес смертоносного электричества.
Сейф прошел через нее, даже не замедлившись.
Хан нырнул в дымящуюся прореху в ограде и, выжимая из доспеха все до последней крохи энергии, обошел на скорости катящийся сейф. Еще раз хорошенько размахнулся и щелкнул хлыстом.
Это был самый безумный трюк из всех, что он когда-либо выкидывал. Но удался он на славу. Вокруг было темно, и фейерверки неизбежно тянули внимание на себя, а потому многие зрители, оказавшиеся на пути сферы, могли даже не заметить ее приближения. Но не заметить силуэт в доспехах с сияющим голубым хлыстом было попросту невозможно. Они разбегались во все стороны: кто-то понимал недвусмысленный намек и устремлялся к выходу, другие лишь отпрыгивали с дороги и останавливались, чтобы понаблюдать за развязкой.
Он продолжал нестись вперед, отслеживая сейф в дисплее заднего обзора. Кореллианин надеялся, что у него хватит сил бежать, пока сфера не погасит скорость. И что она не нагонит хвост толпы, спешащей к выходу, не пройдет через нее полосой смерти, не проломит внешнюю стену и не выкатится на оживленные улицы Илтарра. Он совершенно искренне надеялся, что этого не случится.
Из коридора донесся ужасающий грохот, за которым последовал пронзительный скрежет металла о дюракрит. Бинк однажды слышала подобное, когда ее поврежденный аэроспидер совершал аварийную посадку на брюхо. Когда скрежет прекратился, она вдруг осознала, что стихла и бластерная пальба.
Девушка подняла взгляд на Казади. Тот вглядывался в дверь, и на лице его застыл суровый холод.
– Молчите, – велел он обеим пленницам. – Ни звука. – Его рука скользнула в складки мантии и выудила бластер. – Сидите тихо и смотрите, как умирают ваши друзья.
Бинк сглотнула,
Вот только она ничего не могла поделать. Она была не в силах даже с голосом собственным сладить, не то что с рукой.
Ее рука. Девушка опустила взгляд на колени, где лежал ее бластер. Казади позволил ей сохранить оружие, зная, что она все равно не сможет в него выстрелить. Он был прав. Напрягая волю, она мысленно тянулась к оружию. Но рука оставалась на месте. Бластер будет лежать, где лежал, бесполезным хламом, а ее удел – наблюдать, как ее друзья врываются в дверь и гибнут под огнем.
– Ты кое о чем забыл, господин Казади, – подала голос Тавия.
Бинк повернула голову, в изумлении уставившись на сестру. Лицо Тавии настолько перекосилось от напряжения, что она стала на себя не похожа. Голос ее прерывался, слова звучали так, словно каждое из них предварительно перемалывал жернов.
Казади приказывал ей молчать. И тем не менее она заговорила. Уголком глаза Бинк увидела, как Казади поворачивает голову, вероятно, удивленный не меньше ее самой.
– Я же велел тебе молчать, – бросил он.
– Ты забыл, – процедила Тавия, чуть ли не задыхаясь от неимоверного мысленного усилия, – что мы пришли сюда не одни. Ты забыл… что они действительнонаши друзья.
– Молчать, я сказал! – рявкнул фаллиин, направляя на нее бластер.
Раздался треск крошащегося дерева и камня, и входную дверь взрывом внесло внутрь комнаты.
Казади был застигнут врасплох. Обломки ударили по его руке, когда он поворачивался навстречу угрозе, и в облаке дыма Бинк разглядела фигуру, невозмутимо ступившую в дверной проем.
У нее перехватило дыхание. Девушка предполагала, что Чубакка или Лэндо могут рискнуть жизнью, чтобы прийти им на выручку. Но в дверях был ни тот, ни другой. Там стоял Инджер.
Он выставил руки перед собой, словно сдаваясь: его изувеченная правая рука была закрыта медпленкой, в левой было пусто.
– Я пришел к вам с предложением, ваше превосходительство, – прокричал он, перекрывая грохот дверных обломков, осыпающих пол и мебель.
– Никаких сделок, – огрызнулся Казади и навел на незваного гостя бластер.
Зеленый огонь вырвался из покалеченной правой руки Инджера и полыхнул в лицо Казади. Не переставая свирепо скалиться, фаллиин осел в кресле. Мертвой грудой.
Бинк посмотрела на Инджера, и ее взгляд тут же упал на дымящееся отверстие в его забинтованной руке. Не искалеченной и вовсе не похожей на протез. Самой обычной человеческой руке, сжимающей потайной бластер.
Она заглянула в здоровый глаз Инджера:
– Ты…
– Либо он, либо мы, – невозмутимо ответил тот. – Вы целы?