Негодяй в моих мечтах
Шрифт:
– К тому времени как вы туда доберетесь, будет уже слишком поздно. День кончится.
Колин задумчиво кивнул:
– Тем более что завтра рыночный день, и будет больше народа для расспросов.
Джек смотрел мимо них в окно.
– Мы возьмем с собой Мелоди.
– На рынок? – удивленно нахмурился Колин, Эйдан поднял брови:
– Конечно! Тот, кто хоть раз видел Мелоди, никогда ее не забудет.
Джек кивнул и повернулся к выходу из комнаты. Переступая порог, он расслышал, как
– Как он может так спокойно говорить о том, чтобы отдать ее?
«Я ее отец. Я никогда никому ее не отдам! Даже женщине, которая ее родила».
Ему пришло в голову, что, будучи женщинами, леди Мэдлин и леди Ламберт не поймут этого никогда… и если они будут против, это решение может стоить Джеку последних оставшихся у него друзей.
В памяти возникли синие глаза дочери, озарившие своим сиянием его серый мир. Джек сжал кулаки.
Что ж, оно того стоит.
«У нее мои глаза».
На чердаке, где солнечный свет с трудом пробивался сквозь грязное окно, Лорел не могла отвести взгляда от своей дочурки. Она всматривалась в нее так жадно, что начало жечь глаза.
«Мои глаза. Мои волосы. А нос моей матери. И подбородок Джека… Все такое маленькое, женственное и милое».
А Мелоди сидела, обхватив руками маленькие коленки и запрокинув голову, глядела на Лорел из-под темных ресниц теми же синими глазами, которые Лорел каждый день видела в зеркале и на лице сестры.
«Моя. Моя плоть и кровь. Мое сердце».
Лорел вдруг осознала, что прижимает раскрытые ладони к животу, словно защищая его осиротевшую пустоту. Но ей больше не нужно было тосковать. Не нужно грустить и мучиться. Мелоди была перед ней.
Живая и такая красивая.
– Привет. – Неужели это прозвучал ее голос, такой слезливый и задыхающийся? Лорел откашлялась. – Хочешь выйти сюда?
Мелоди поспешно покачала головой:
– Мне не нравится чердак.
Лорел, кивнув, огляделась вокруг.
– Да, пожалуй, на чердаках страшновато.
– Не страшновато. – Мелоди наклонилась вперед и села по-турецки, подоткнув юбку. – Там был плохой человек. – Она произнесла это быстро, в одно слово. – Плохой человек заставил меня вылезти в окно.
Лорел растерянно заморгала. Тут явно была целая история. Никакой разумный человек не станет заставлять ребенка вылезать в окно.
– Где теперь этот плохой человек?
– Умер, – спокойно, как о чем-то обычном, сообщила Мелоди. – Медди сказала, что следует говорить «упокоился», но папа говорит просто «умер».
Мелоди разгладила ленточку, которой было подпоясано ее платьице.
Лорел хотелось стиснуть ее в объятиях, так чтоб она пискнула и никогда-никогда не отпускать. Но, взяв себя в руки, она с железной выдержкой решила просто повторить позу Мелоди
– Кто такая Медди? – поинтересовалась она.
Мелоди округлила опушенные темными ресничками синие глаза и медленно моргнула.
– Медди – это леди Бланкеншип. Она одна из моих мам.
Лорел пронзила острая жгучая боль. Однако она постаралась сохранить спокойное выражение лица.
– У тебя не одна мама?
Мелоди потянула за нитку, выбившуюся из ленточки.
– Медди – мама, Прю – мама, но у меня нет мамы. Смысл ее слов был для Лорел совершенно ясен. В жизни Мелоди были женщины, которые о ней заботились, но они не претендовали на то, чтобы звать ее своей дочерью. Так что, несмотря на растущую досаду, Лорел все же почувствовала благодарность к этим Медди и Прю.
Ей безумно хотелось сообщить Мелоди правду, но она чувствовала, что подходящий момент не настал. По правде говоря, большим достижением было бы выманить собственную дочку из ящика в стене. – У меня есть яблоки и сыр, – небрежно проговорила она. – Хочешь угоститься?
– А лимонных кексов у тебя нет?
Лорел мысленно прокляла отсутствие этих кексов.
– Прошу прощения, леди Мелоди. Чего нет, того нет. Я отругаю за это повара. Можешь не сомневаться.
Мелоди хихикнула, и Лорел показалось, что ей сделали чудесный подарок.
– Но все же не согласитесь ли вы присоединиться ко мне, чтобы слегка перекусить и поболтать? Мне тут одиноко.
Лорел чуть склонила голову и спокойно улыбнулась.
Заманивать дочь все равно, что подманивать на руку осторожную птичку.
Она запретила себе думать о том, что точно так же Джек поступает и с ней. Это совершенно другое дело!
Мелоди, прищурив глаза, долго рассматривала ее. Размышляя, она вытащила и медленно поднесла к лицу грязный тряпичный комок и, сунув его замызганный уголок себе в рот, принялась задумчиво жевать, Лорел смотрела на это с еле скрываемым материнским ужасом. Господи, что это за штука такая?! Сбоку свисал скрученный в шар конец тряпки, и Лорел заметила нашитые на нем глаза.
– Не хотите ли вы, леди Мелоди, познакомить меня с вашей подругой?
Мелоди подняла обвислую серую вещицу повыше:
– Это Горди Энн.
Лорел наклонилась вперед и потянулась к этому чудищу. Боже! Неужели у Джека нет денег, чтобы купить ребенку настоящую куклу? Она двумя пальцами взяла влажный уголок вещицы и торжественно потрясла.
– Очень рада с вами познакомиться, леди Горди Энн.
Мелоди снова захихикала. Затем она вытащила из ящика свои ножки, обутые в башмачки, аккуратно разгладила юбочку и запачканный пылью передничек и только после этого протянула к Лорел свои ручки: