Негр Артур Иванович
Шрифт:
И все же... Разве мог предположить Гарпун, что Веремееву вытащат из горящего дома, что попытки устранить ее окажутся неудачными, что приедет за ней ниггер, а он, Гарпун, преследуя их, попадет в аварию и останется хромым?
А должен был предвидеть спасение хотя бы одного человека, значит, надо было делать все самому.
Вот она, роковая ошибка: не убедился лично до поджога, что Веремеевы оба мертвы.
Третья ошибка: не стоило возвращаться домой и преследовать ниггера с его подстилкой. Выждал бы время, чтоб они успокоились, забыли. Его же гнала сюда некая сила действовать. Ни разу не потерпев фиаско, Гарпун слишком уверовал в удачу и... обломилось. А тут еще с дяди возжелал сорвать куш, так сказать, получить компенсацию за презрение,
Четыре ошибки – и Гарпун чувствовал шкурой конец. Он отказывался верить, а внутренняя лихорадка настраивала каждый нерв на конец. Внешне Гарпун держался уверенно, как всегда, но держался на пределе, понимая безнадежность ситуации. Драпать надо, со всех ног драпать, и быстрее, сегодня, сейчас. Вибрировал и Петюн – по глазам и трясущимся рукам видно, у него тоже шкура повышенной чувствительности.
– Что решил? – спросил его Петюн, сжимая руль.
– Смываться из города. – Не придавая особого значения своим словам, ответил Гарпун. Петушок не должен почуять панику в короле, только в этом случае он будет подчиняться. На самом деле Павел лихорадочно высчитывал, каким образом убраться из города, не так-то просто сейчас это сделать. – Думаю, пора взять отпуск и махнуть в столицу. Как тебе моя идея?
– Ух, ты! – издал вопль радости Петюн и резко вскинул сжатый кулак вверх. – Yes! Да! Йо-хо-хо!
– Ногу там поправят, в столице спецы – не нашим чета.
– А ниггер и его баба? – напомнил Петюн.
– Я ее трахну на глазах ниггера, а потом обоим сделаю кесарево сечение, но позже. А сейчас... за деньгами надо сходить.
И он приуныл. Еще одна серьезная ошибка: деньги. Не забрал их прошлый раз из тайника, под полом лежат в старом доме. Видать, папаша не отдал, караулит на совесть. Почему не забрал деньги?! Это уже не ошибка, это попросту глупость, достойная идиота. Дом с живой тишиной действует на Павла как ловушка, попадая в него, он внутренне сжимается, спешит поскорее убраться и не может четко соображать. Гарпун и не мечтал его сбыть, хотя частные усадьбы в городе дорогие, не мог при всем желании продать его. Во-первых, дом принадлежит отцу, а он не числится в мертвецах. Допустим, можно было бы при помощи взяток сделать дом своим, но одна мысль останавливала: новые хозяева начинают перестройку и находят труп под полом кухни. Павел бросил эту мысль – продать дом. Но деньги... они нужны, без них «и ни туды, и ни сюды».
Теперь Гарпун думал, какие существуют осложнения, чтобы не попасть уже в реальную ловушку – ментовскую. Паспорт в руках ниггера, значит, адрес знают. По приезде в город Павел неосторожно поступил, явившись в дом, но деваться было некуда в том смысле, что опять же нужны были деньги. В «краю непуганых идиотов» он не жалел бабок, ибо только бабки делают баранов послушным стадом, Гарпун и платил всем за будущие дела, так сказать, аванс выдавал, не много платил, но многим. К тому же бабки там добывали сообща, здесь же хранятся его личные сбережения, которые он заработал, и в тот раз пришел за ними. Вторая причина – почему он не боялся появиться в доме – просчитал, что дом уже обследовали, соседей опросили, а соседи сказали: здесь Гарелин давно не живет. Когда он уходил последний раз из дома, чувствовал, что уходит навсегда и... не забрал все деньги. Но тогда все сошло, а сейчас как быть, вдруг в доме засада? Ведь он выступил открыто, обнаружив себя. И это есть его ошибка.
Гарпун любит дергать судьбу за нос, теперь она его дергает. Ошибки, ошибки одна за другой. Надо что-то придумать. Что? Как пробраться в дом и забрать бабки? Бомбу им «подсунуть»? А что, если в прямом смысле?.. Расчет прост: менты обязаны проверить, есть ли бомба в доме. Начнется суматоха, ниггер попытается слинять, не желая взлететь на воздух вместе с соседями, его будут охранять, усиленно охранять во время переезда, думая, что Гарпун поблизости и целится в ниггера из снайперской винтовки с
– Гони, Петюн, к моей хибаре, заберем бабки, – приказал Гарпун, сообщив по телефону какому-то Боре, что в доме бомба.
В ночное время улицы частного сектора пусты. За два квартала Гарпун велел бросить машину, не вынимать ключ и держать открытыми дверцы. Напротив дома Гарпуна, слегка наискосок, росли кустарники, прячась за ними, он и Петюн наблюдали за домом с полчаса. Тихо.
– Значится, так, – зашептал Гарпун, – иди в дом. Вот ключ...
– Не, а че я? Вдруг нас ждут там?
– Держи пушку, – Гарпун снял с предохранителя и протянул небольшой пистолет. – Я пойду следом. Если там есть кто, стреляй, пушка заряжена холостыми, понял? Но стреляй обязательно, так я узнаю, что там сидят сморчки. Дослушай, баран! – прошипел Гарпун, когда Петюн с ужасом в глазах приготовился возражать. – Выстрелами ты их выбьешь из настроя, я тем временем подоспею и... дальше мое дело. Заберем бабки и свалим, понял? Дуй.
– Не, ну а че я? – У Петюна ноги приросли к земле.
– Да потому что я тебя, козла, обязательно выручу, мне нет резона, чтоб ты к ним в лапы попал. А ты, Петушок, меня выручать не станешь, у тебя очко сужается слишком быстро. Иди, не тяни время. У нас даже на бензин бабок нету, поиздержались.
Петюн нехотя, оглядываясь на Гарпуна, поплелся к дому, рассуждая про себя, что Гарпун делал слишком много дурацких трат. На одну Вальку потратил – машину можно было купить. Ему и квартиру сними на три месяца с роскошной обстановкой, перед Валькой рисануться думал, а понадобилось времени всего ничего, чтоб из нее выудить адресок. Каждый день ей веники дарил, в ресторанах кормил, бабки только швырял на ветер. А у самого дом и квартира. Шел Петюн к забору, оглядывался...
А Гарпун ухмылялся. Эх, и доверчивый Петушок! Он, без сомнения, со страху палить начнет, если менты появятся, а пульки-то не холостые, боевые. И ключик Гарпун дал ему не тот, чтоб повозился Петушок у двери подольше. По логике, сморчки, едва увидев Петюна, должны сразу же схватить его, Гарпун и поглядит, сколько сморчков залегло в засаде, ведь на Петюна они наверняка выскочат все до одного. Двое – уложит обоих, больше – по обстоятельствам будет смотреть.
Петюн уже долго возился с замком. Гарпун подкрался к забору, стараясь держаться в плотной тени, заглянул в щели, изучая двор.
Фонари бросали слабый, рассеянный свет... Менты должны бы давно выскочить, а не выскакивают... Значит, чисто? Но Гарпун не торопился ступить во двор, прислушивался к ночному дыханию не только ухом, но и порами кожи.
Долго, долго Петюн открывает замок. Где менты, где ж они?
Петюн двинул назад, споткнулся, грязно выругался, прошел середину двора, приблизился к забору, позвал громким шепотом:
– Гарпун!
Гарпун молчал, сосредоточившись на темных углах двора и гущах листвы. «Ну, выпрыгивайте, сморчки!» – приказывал он мысленно. Нет, все спокойно.
– Гарпун! – Голова Петюна показалась над забором, а Гарпун притаился немного поодаль. – Не могу открыть замок... Гарпун, иди сюда! Ключ не вертится.
Слишком много прошло времени, у ментов тямы не хватит выжидать так долго. Гарпун поднялся, с той же осторожностью оглядывая двор:
– Здесь я, не ори.
– Нет никого, чего ты прячешься? Ключ, говорю...
– Заглохни! Иду.
Шел Гарпун, напрягая слух и зрение по сторонам. Взобрался на крыльцо, отпер замок. Вокруг сонная тишина...