Негр с «Нарцисса»
Шрифт:
Донкин возбужденно шептал что-то за его спиной среди толпы, в которой никто не удостаивал его взглядом. Капитан Аллистоун покачал пальцем перед раздраженным бронзовым лицом оратора.
— Эй, придержите-ка язык, — сказал он предостерегающим тоном.
— Вот как с нами обращаются, — крикнуло двое или трое из более молодых.
— Что мы, машины какие-нибудь, черт возьми, — пронзительным голосом осведомился Донкин и тотчас же нырнул под локти переднего ряда.
— Небось скоро узнаете, что мы не малые ребята…
— Черный тоже человек…
—
— Да ведь он же сам говорит, что здоров.
— Ну, так забастуем, ребята, забастуем.
— Правильно, черт подери!
Капитан Аллистоун резко обратился ко второму подшкиперу:
— Молчите, мистер Крейтон. — Затем спокойно остановился среди волнующейся толпы, с глубоким вниманием прислушиваясь к смешанному ворчанию и выкрикам, к каждому восклицанию и проклятию, раздавшемуся в неожиданной вспышке. Кто — то захлопнул пинком ноги дверь в каюгу; темнота, полная угрожающего ропота, прыгнула с коротким треском через полосу света, и люди сразу превратились в жестикулирующие тени, которые рычали, роптали, свистели и возбужденно смеялись.
— Уходите от них, сэр, — шепнул мистер Бэкер.
Большая тень мистера Крейтона молчаливо возвышалась рядом с незначительной фигурой капитана.
— Всю дорогу терпели, — сказал грубый голос, — но это уж сил нет снести.
— Товарищ ведь он нам, ребята?
— Что мы, сволочь какая-нибудь в самом деле?
— Левая вахта откажется выйти!..
Чарли, увлеченный своими чувствами, резко засвистел, затем завопил:
— Дайте нам нашего Джимми!
Это как будто несколько изменило настроение толпы. Послышались новые взрывы голосов, и ссора разгоралась. Завязалось множество споров:
— Да!
— Нет!.. Всегда был здоров, как бык!
— Много ты понимаешь!
— Заткнись, щенок, это дело взрослых!
— В самом деле? — с горечью пробормотал капитан Аллистоун.
Мистер Бэкер фыркнул.
— Уф, они спятили. Я весь последний месяц замечал, что идет какое-то тайное брожение.
— И я заметил это, — сказал капитан.
— Теперь они передерутся между собой, — презрительно сказал мистер Крейтон. — Пойдите лучше на корму, сэр. Мы успокоим их.
— Будьте сдержаны, Крейтон, — сказал капитан. И все трое начали медленно пробираться к двери каюты.
В тени передней мачты темная масса топала, бурлила, надвигалась, отступала. Слышались упреки, возгласы одобрения, недоверия, проклятия.
Старые моряки, сбитые с толку и раздраженные, ворчливо выражали свое решение так или иначе покончить с этим делом; но более молодые объясняли другим, как оскорбляют их и Джимми; все беспорядочно кричали и спорили между собой. Они толпились вокруг этого умирающего, ободряли друг друга, качались, топали на одном месте, охали, уверяли, что «не поддадутся». В каюте Бельфаст помогал Джимми взобраться на койку. Он весь извивался от желания поскорее принять участие в свалке и с трудом удерживал слезы, всегда, при малейшем волнении выступавшие
— Мы постоим за тебя, не бойся, — уверял Бельфаст, хлопоча около его ног.
— Я выйду завтра утром на работу… попробую… вы, ребята, должны… — бормотал Уэйт. — Я выйду завтра… Шкипер не шкипер, мне все равно.
Он с большим трудом поднял одну руку и провел ладонью по лицу.
— Не пускай сюда только этого повара, — с трудом пробормотал он.
— Нет, нет, — ответил Бельфаст, поворачиваясь спиной к койке. — Я ему голову скручу, пусть только попробует подойти к тебе.
— Я раскрою ему харю, — едва слышно воскликнул Уэйт, охваченный бессильной яростью. — Я не хочу убивать человека, но…
Он часто дышал, как собака, побегавшая на солнце. Кто-то под самой дверью крикнул:
— Да он здоровее нас всех.
Бельфаст взялся за ручку двери.
— Эй, — поспешно крикнул Джемс Уэйт таким чистым голосом, что тот, вздрогнув, обернулся кругом. Джимми по-прежнему лежал вытянувшись — черный и подобный смерти, под ярким светом лампы; только голова его повернулась на подушке. Выпуклые глаза смотрели на Бельфаста с мольбой и наглостью.
— Я немного устал от долгого лежания, — сказал он ясно.
Бельфаст кивнул.
— Теперь мне совсем хорошо, — настаивал Уэйт.
— Да, я заметил, что тебе лучше… за последний месяц, — сказал Бельфаст, опустив глаза. — Алло, что это? — крикнул он и выбежал.
У самой двери на него налетели какие-то люди, и он моментально оказался прижатым к стене. Вокруг шли бесконечные споры. Бельфаст освободился и увидел три неясных фигуры, одиноко стоявшие в менее густой тени у грота, который поднимался над их головами, словно выпуклая стена высокого здания. Донкин шипел:
— Ну, ребята, теперь самое время, пока темно.
Толпа быстро ринулась к корме; потом замялась и остановилась, но Донкин, тощий и проворный, пролетел дальше, работая правой рукой, как мельничным крылом; он так и остановился вдруг с вытянутой рукой, которая, не сгибаясь, указывала куда-то поверх головы. Послышался свистящий звук полета какого-то маленького тяжелого предмета. Он пронесся между головами обоих подшкиперов, грузно отскочил от палубы и тяжелым смертоносным ударом брякнулся о кормовой люк. Громоздкая фигура мистера Бэкера отчетливо выступила в темноте.
— Опомнитесь, ребята! — крикнул он, приближаясь к остановившейся толпе.
— Назад, мистер Бэкер, — позвал его спокойный голос капитана.
Тот нехотя подчинился. Наступила минута молчания; затем поднялся оглушительный гвалт. Всех покрывал голос Арчи, который энергично кричал:
— Если ты посмеешь еще раз, я укажу на тебя.
Поднялись крики:
— Не надо.
— Брось…
— Мы не таковские…
Черная масса человеческих фигур откатилась к больверку, и снова назад. Видно было как темные фигуры топтались и падали. Рымы звенели под спотыкающимися ногами.