Нехорошая академия
Шрифт:
И тут меня понесло. Поминая свой прошлый опыт борьбы с оскалившимися дворовыми псами, стала отчаянно наступать, тем более что выбор, в общем-то, был не большой — или я эту тварь, или она нас. Первый вариант мне нравился больше, чем этот экзотический фрукт «ананас».
Зеленые всполохи от моих движений почти сливались в сплошную пелену. Я размахивала руками и била наотмашь, как умела. Это давало своеобразные плоды. Тьма вокруг нас начинала развеиваться, стало проглядывать тело хищника. Мерзость! Смесь крокодила с короткой мордой с ящерицей, на теле которой выросли отвратительные шипы.
— Отис, ты чего зеваешь? Она хвостом обвила мне ноги! — крикнула парню.
Пространство взорвало зеленое облако, заставившее меня зажмуриться. Резкий переход
— Отис! — взвыла я, — Ты что творишь?
— Много силы вложил, — покаялся парень.
А дальше пришпиленную мерзость ждало несколько неприятных секунд. Свою добычу хищник не мог выпустить из пасти, и спица четко прошла в небо и застряла где-то там внутри, тем более я легко представила себе цветочек на её кончике. Отис тоже быстро реабилитировался. В его руках вспыхнули ярко-зеленые плети и он им начал махать в разные стороны, не хуже чем Джет Ли. Плети кромсали черное тело хищника, вырывая куски плоти. Холодный вихрь, устроенный этим орудием, заставлял съеживаться от озноба, но сейчас это было не главное. Решимости ударить второй рукой по гадине у меня не было, тем более что зубы сомкнулись теперь и на второй руке, хорошенечко вонзившись в мышцы. Из-за этого я очень хорошо чувствовала все, что сейчас переживала эта тварь. Она скрежетала зубами, доставляя мне острую боль, мотала головой в стороны, но я старалась удержать ее на месте, чтобы облегчить задачу Отису. Хвост хищника взлетал вверх и пытался ударить нас наподобие хлыста, но метаморф внимательно смотрел за всеми движениями раненного животного.
Еще несколько взмахов зеленых кнутов, и хищник рухнул мне под ноги. Звериное бешенство в глазах начало затухать, по телу пробежалась агония, а из пасти раздался последний рык.
— Отпускай его, — тяжело дыша произнес Отис.
Хорошо звучит «отпускай», хотелось бы знать, как это сделать? Вокруг нас начало становиться светлее, проступил лестничный пролет и зеркало. Я посмотрела на свое отражение и вздрогнула от испуга. На меня смотрела даже не я, а перепуганная девчонка, перепачканная с ног до головы чем-то черным. Это что-то стекало по мне и с чавканьем капало на пол. Гадость какая! Непроизвольно дернулась к зеркалу, чтобы оттереть черноту с лица, и бездумно дернула руками. Моя спицы спокойно вобрались обратно в ладони. «Росомаха, тоже мне» — покосилась на свои кулаки. Если так дальше пойдет, вообще стану отождествлять себя с киногероями. На ладонях не осталось ни одного следа, в отличие от голливудского персонажа. Зато не понятно, что произошло с моими руками. Конечно, эта тварь меня прилично покусала, наверняка кровь идет, только боль стала немного тупой, а вот непонятная черная субстанция явно меня не красила.
— Отис, — повернулась к парню.
— Евгения… — начал говорить метаморф.
— Женя, зови меня Женя. Так меня называют друзья, — сказала ему.
— Женя, — кивнул Отис, показывая, что понял меня, — хищника нужно уничтожить окончательно. Это магическое существо, и если все оставить, как есть, то любой маг сможет вернуть ему жизнь.
— Ты говорил, только оборотни могут распоряжаться этими хищниками, — вспомнила слова парня.
— Все правильно, но дать ему жизнь может любой маг, — потом поднял на меня глаза и спросил, — Можешь подарить ему жизнь … или смерть.
— Мы вроде бы уже убили его, — не очень уверенно произнесла я, стараясь держаться на расстоянии.
— Убили, но только материальную составляющую, — отозвался Отис, — если посмотришь магическим зрением, то увидишь, что хищник страдает, но еще жив. В твоей власти убить его окончательно или вернуть ему жить.
— Но почему я? — изумилась в ответ.
— Потому что он испробовал твоей крови, — парень ткнул клыкастую пасть гадины, — Я могу убить его окончательно, но именно ты можешь дать ему жизнь … и… — метаморф замялся, потом
— Но ведь я не оборотень! — опешила я.
— Оборотни могут управлять любыми хищниками. Эти твари обитают рядом с ними, — устало, будто маленькому ребенку, рассказывал Отис, — Хищники по своей воле никогда не станут подчиняться кому-либо еще. Этот был свободным, но, испробовав твоей крови, он может вернуться к жизни твоим верным слугой. Выбирай — жизнь или смерть?
— Мне это не нужно! — воскликнула я, едва только представив, что такая страсть привяжется ко мне и будет моим питомцем. Еще неизвестно, чем это закончится. Попробуй, прокорми такую тушу!
— Я тебя понял, — кивнул Отис, — Ты можешь помочь, но если сил нет смотреть, я не настаиваю.
В ответ только отрицательно качнула головой. Участвовать еще не хватало! Мне одного боя с этой гадиной хватило.
Метаморф подошел к распростертому телу, прикрыл глаза и забормотал заклинание. Между его ладоней начала формироваться зеленая сфера, расширяясь с каждым словом. Кажется, именно этим в прошлый раз Отис шарахнул по хищнику. Отошла подальше и прикрыла глаза в ожидании яркой вспышки, ослепившей меня в прошлый раз. Даже сквозь закрытые веки почувствовала болезненную резь в глазах, подняла руки и потерла глазницы. Отис продолжал что-то тихо говорить, а затем запахло жареным мясом. Распахнула глаза и увидела, как зеленый огонь пожирает убитую тушу. Как-то так получилось, что зрение поменялось на магическое, и я увидела ауру этого хищника. Темно-зеленый мерцающий силуэт сильно напоминал оригинал, только в отличие от уведенного мной Бристана, тут не было белого цвета на голове. Из чего сделала вывод, что хищник интеллектом не наделен. Зверь, он и есть зверь. Приказали — убивает, как хорошо натасканная псина, своими мозгами не думает.
Отис водил руками над распростертым хищником, а я видела, как он очищает не только магическим огнем физическое тело, но одновременно развеивает ауру животного. Она истончалась, бледнела и оставалось совсем немного до того момента, когда от напавшего на меня хищника ничего не останется. Последние движения рук и …
Вот тут случилось неожиданное. Я смотрела во все глаза на действия метаморфа, а потому ничего не пропустила. С последним мерцанием исчезающей ауры раздался взрыв. Да такой силы, что не удержалась на ногах, отшатнулась к стене и приложилась головой о зеркало. На пол я падала вместе с осколками. Это было последнее, что всплывало в моей памяти.
— Женя, Женя, — мягко звал меня голос, стараясь вернуть из забытья.
А мне не хотелось возвращаться и снова оказаться в стенах нехорошей Академии, знать, что мой отец старается выдать замуж против воли. Я видела маму, которая просто сидела рядом со мной и гладила левую руку, где было родимое пятно. Мне всегда казалось, что именно через него у нас была связь с моей любимой мамой. В детском доме, когда сильно доставали остальные дети, я накрывала его ладонью правой руки и потирала едва заметное пятнышко на предплечье левой. После этого мне всегда снились самые солнечные сны, где мы с мамой ходили по лугу, собирали цветы, и я взахлеб рассказывала обо всем произошедшем. Совета тогда не требовалось, простая необходимость высказаться уже спасала в том жестоком мире. Ведь это в самом деле трудно — жить без родителей, родных, среди таких же обездоленных жизнью детей. Эти сны были единственное светлое воспоминание из того времени.
— Женя, — тихо звал голос, заставляя возвращаться в реальность.
А я смотрела на маму, сидящую рядом со мной, и не хотела никакой другой реальности. Слишком жестокие обретенные родственники, непонятные существа вокруг меня, да и моя судьба слишком странно изогнулась.
Мама улыбнулась, затем поднялась и вышла из моей комнаты в Академии. Только полотняные занавеси темно-серого цвета колыхнулись. А вот мама была одета в светлое простое платье, потому смотрелась чем-то воздушным и нереальным на фоне всем непонятной и сумрачной жизни в Академии.