Неидеальная любовь
Шрифт:
Автобус подъехал спустя минут пять, после того, как я подошла к металлическому сооружению, под названием «остановка общественного транспорта», но ещё до того, как мои ноги успели сделать хотя бы полшага в направлении оного, как меня сгребли в охапку и засунули в машину. Очень знакомую машину, я бы сказала, поэтому сопротивления, как такового оказывать не стала.
— И тебе доброе утро, Волков, — тихо бросила, устроившись поудобнее на переднем сидении и пристегнув ремень безопасности. Зная его манеру водить, в состоянии нервной возбудимости, а проще говоря когда он злой
— Через сколько дней? — спокойно, даже ласково, поинтересовался Алексей, сжимая руль, но не двигаясь с места. — Мне вот интересно, почему я последний узнаю о том, что моя девушка повредила себе руку и поехала в больницу?
— Наверное, потому, что тебе до этого не было никакого дела? — задумчиво прикусила губу и сделала вид, что что-то усердно вспоминаю. — Напомни мне, чем ты занимался в субботу?
— Ездил по делам, — невозмутимо отозвался Волков, всё-таки нажав на газ и тронувшись с места, а то водители позади уже вовсю рассерженно сигналили, требуя освободить дорогу. — А что?
— Нет, ничего, — качнула головой и отвернулась к окну, невольно радуясь тому, что спрятала бумаги во внутренний карман ветровки, одолженной у Краснова. Иначе пришлось бы много чего объяснять. К примеру, то, почему с травмой руки, я поехала в женскую консультацию. — Куда мы едем?
— Домой, — коротко бросил Алексей, и мы оба снова замолчали. Говорить было абсолютно не о чем, и тем более, у меня не было никаких намерений рассказывать ему о маленькой жизни, зародившейся во мне.
Вспомнив о своей небольшой, пока что, тайне, невольно слабо улыбнулась и положила руку на живот. Этот жест странным образом успокоил, убедив, что, так или иначе, но всё будет хорошо, потому что у меня есть мой малыш… Моё персональное чудо.
— Тебе плохо? — спустя пару минут спросил Волков, вырывая меня из состояния приятной задумчивости, где воображение рисовало мне образ ребёнка на моих руках, и возвращая в суровый реальный мир. — Что-то болит? И что врачи сказали про руку?
— Что мне никогда не играть на скрипке, — хмыкнув, искоса посмотрела на нахмурившегося Лёшу и снова вернула своё внимание пейзажу за окном. Наверное, я кажусь со стороны холодной и жестокой, но после того, что я увидела в этом треклятом уличном кафе, разговаривать с ним лицом к лицу не особо хотелось, если не сказать, что не хотелось вовсе. — Успокойся. С моей рукой всё в полном порядке. Конечно, останутся шрамы и скорее всего я не смогу какое-то время нормально ею работать, но ничего серьёзного. К тому же, это левая рука, так что…
— Покажи, — требовательно попросил он, остановившись на светофоре. Неопределённо хмыкнув, протянула ему руку, сейчас перебинтованную свежим бинтом. Так как раны продолжали кровоточить, пришлось попросить сделать перевязку в клинике. Медсёстры долго цокали языком и всё пытались выяснить, как я умудрилась так поранить руку, после чего наложили швы, смазали специальной мазью, которую выдали мне с собой, и
— Наложили швы, — пожала плечами и попыталась вернуть себе свою законную собственность, но Волков не отпустил, лишь сильнее сжал запястье и вдруг нежно коснулся губами бинта в том месте, где он закрывал ладонь. Затем перевернул кисть и коснулся её тыльной стороне, пройдясь губами по костяшкам.
Я замерла на сиденье, боясь не то, что пошевелиться, даже лишний раз вздохнуть. Алексей же, тихо вздохнул и положил мою руку себе на колено, плавно нажимая на газ и вливаясь в довольно редкий поток машин, двигающийся в сторону центра города. Чтобы не встретить знакомых, клинику я выбирала подальше от места своего жительства. Она оказалась частной и платной, но отсутствие денег не являлось для меня причиной, что бы топать в сторону обычной поликлиники, так что медперсонал получил в своё распоряжение ещё одну пациентку.
Мы снова ехали молча. Куда — не имею ни малейшего понятия, Алексей не счёл нужным пояснить маршрут нашего движения, а я после такого проявления чувств не могла найти в себе силы задать хоть какой-нибудь вопрос. Например, что он делал в этом районе. Не мог же Макс ему проговориться, что увёз меня сюда? Или мог?
Вздохнув, плюнула на конспирацию, вытащила свой несчастный телефон из кармана, включила его и, отыскав нужный номер, нажала кнопку вызова.
Максим взял трубку после второго гудка, словно ожидал, что ему позвонят, и что это буду именно я:
— Привет. Ты как?
— Жить буду, — тихо ответила, повернувшись снова к окну и устроив голову на подголовнике. — Ты сдал?
— Вообще-то, нет, — спустя пару секунд откликнулся Краснов и тихо фыркнул. — Он услышал, как я предлагал забрать тебя, во время нашего телефонного разговора. Ты бы слышала, что он наговорил… Я, конечно, знал, что мой товарищ ревнив, как три Отелло, но не особо-то горел испытать это на собственной шкуре. Однако, как говориться, мы предполагаем, а бог располагает…
— Из тебя хреновый философ, — рассмеялась, прикрыв глаза, и попыталась вырвать свою руку, но её держали крепко, можно даже сказать болезненно, что заставило меня поморщиться. Волков хватку ослабил, но не отпустил. Как назло у меня ужасно зачесался нос, поэтому рассерженно посмотрев на него, положила телефон на колени, почесала кончик несчастного носа и снова взяла сотовый, приложив его к уху. — Значит, пришлось колоться?
— Естественно, — вздохнул Макс и тихо поинтересовался. — Всё подтвердилось?
— Да, — искоса посмотрев на чем-то недовольного Алексея, перешла на шёпот. — Знает?
Уточнять, кто и что, не имело никакого смысла, поэтому Максим что-то проворчал по поводу без башенных влюблённых и с тяжким вздохом ответил:
— Нет. Ты ему скажешь?
— Нет, — отрицательно мотнула головой, хоть и знала, что он меня точно не может видеть, так что все телодвижения абсолютно напрасны. — Созвонимся позже.
— Договорились, — тихо откликнулся Максим и помолчав немного, добавил. — Береги себя.