Неидеальные. Откровения о любви
Шрифт:
— Я могу увидеть внуков?
— Внуков? — моему изумлению не было предела. Герман Львович вслух признал, что он, оказывается, дважды дедушка. Поразительно. — Неужели появился интерес к Катюше?
— Понимаю твою иронию, — с горьким смешком добавил и совсем не обиделся на замечание. — Я ж старый, Дим. Сердце херачит, давление долбит, без таблеток не заснуть и не проснуться. У меня хер без виагры не стоит давно, а я все по бабам таскался, сына заделать пытался, — вздохнул тяжело. — Помнишь, ты просил подумать, зачем мне внук, дочь? Про внучку напомнил… Прав ты, для галочки хотел. Хвастаться перед мужиками
— Сейчас что-то изменилось? — спокойно уточнил.
— Хочу попробовать по-другому, — Герман Львович на меня в упор посмотрел. — Жить иначе. Я ж сдохну, и ко мне на могилу никто не придет, разве что плюнуть.
— Я приду, — сказал раньше, чем успел обдумать. Савицкого ж с детства знал, много в его поведении не одобрял, а после истории с Нелли Владимировной, уважение пропало окончательно. И тем не менее, для меня Герман Львович был во многом как отец. Точнее, вместо моего, настоящего. Он не скупился на похвалу и мог даже подбодрить, когда совсем невмоготу было. Я помнил все плохое, что испытала из-за него, хоть и опосредованно, моя любимая женщина, но и хорошее помнил. Я ведь многому научился и одно из: нужно взращивать в себе хорошее, а не культивировать и лелеять негатив. Плохого и так хватало.
— Ничего не обещаю, но поговорю с… вашей дочерью.
— А сам-то с отцом общаешься?
— Рабочие вопросы решаем, не беспокойтесь, Герман Львович.
Я действительно мало с ним контактировал, только по важным вопросам касаемо бизнеса и в основном удаленно. Не виделись с того вечера, когда угрожал мне — это без малого два месяца назад. Я все знал о его здоровье, самочувствии и настроении (паршивом почти всегда) через сиделку. Мне этого хватало. Ему, вероятно, тоже. На контакт он не шел. Видимо, решил разорвать со мной отеческие отношения, если разведусь. Держит слово. А с поста руководителя не пытался сместить меня, потому что не поддержат его — я, как управляющий, приносил много денег, а это главное. И для отца в том числе. Нет у него альтернатив. Нету!
— Я ж не о том, Дима. Он упрямый старик, — откровенно признал Савицкий. — Будь умнее и снисходительней.
Я только кивнул. Подумаю. Возможно, он прав. Отцу уже поздно меняться, а я ведь решил смотреть на мир с позиции «стакан на половину полон» — мне и ангажировать первому.
Я решил заехать к нему вечером. Тем более документы по сделке с Ереваном показать хотел. Обычно Кристину отправлял, но сегодня сам. Уверен, она полностью информировала его о расстановке сил в компании, о нашей плотной коллаборации с Савицким, о настроении в совете директоров. Во многом благодаря этому знанию уважаемый papa (фран.) не исполнил угрозу. Не думаю, что в принципе реально хотел нагадить мне, а вот силу показать, подчинить — это да. Но я давно вырос и ремнем по заднице со мной больше не работало.
— Добрый вечер, — поздоровался с сиделкой. — Где подопечный?
— В кабинете. У него гостья, — и посмотрела более, чем выразительно. Я хмыкнул. Врачи намекнули, что отец парализован ниже пояса во всех смыслах. Может, на поправку пошел и девок принялся портить?
— Тук-тук, — постучал, выждал десять секунд и вошел. Все прилично. Отец за столом. Кристина… не
— Дмитрий Александрович, — она улыбнулась, ровно, без нервов.
— Совещание без галстуков? — нейтрально уточнил и на отца выразительно взглянул.
— Иди, — коротко приказал он. Кристина не стала протестовать, беспрекословно подчинилась.
— Информатор, — я не спрашивал, просто констатировал.
— Да. Ты против? — сдвинул брови он. — Я должен быть в курсе микроклимата в моем детище. Если сын меня игнорирует.
— Пап, все, что нужно, я тебе сообщаю, остальное сплетни.
— Пусть так, — сказал чуть теплее. — Оставь Кристину, пусть работает и меня развлекает, — и хмыкнул: — Я так понял, ты с ней развлечься не захотел.
— Я живу с Аленой. Мы собираемся пожениться, — ответил я. Хотел, чтобы понял, насколько у нас серьезно. Предложение, правда, еще не делал. Ждал. Давить нельзя. Хотя кольцо жгло карман. Если Алена ответить согласием, значит, поверила в меня окончательно, но на это нужно время.
— Ясно, — задумчиво проговорил он. — Отца хоть познакомишь? — выдал неожиданно.
— Конечно, — я слабо улыбнулся. Приятно удивил, признаться.
— Сколько я дед уже?
— Чуть больше двух лет.
Раньше не то чтобы не хотел знакомить Алену с отцом, просто не думал об этом. Без благословения родителя точно проживу, но, возможно, ей важно это. Обычно люди, прежде чем вступить в брак знакомились с близкими родственниками. Я вот ее родню знал. Но захочет ли Алена узнать мою? Она относительно наших отцов не обольщалась. Если откажется, не буду настаивать. Сделаем, когда будет готова. Если никогда, то никогда. Так и сказал ей по возвращении домой.
— Ладно, давай познакомимся.
Я улыбнулся. Она тоже думала о моем комфорте. Хоть я и отшучивался на эту тему, но мне было приятно, что Алена думала обо мне: что будет приятно мне. Хотела узнать меня лучше. Я сам готов всю жизнь постигать ее, узнавать, как интригующий ларец с драгоценными секретами. Я желал познакомить ее с друзьями, показать любимые места, быть с ней открыто, как с любимой женщиной. Хвастаться ею. Именно так! Такой великолепной красавицей и умницей можно только гордиться!
— Ален, — я устроился в кресле на террасе и ее на колени посадил, — я с Савицким сегодня разговаривал.
Она ощутимо напряглась: спину выпрямила, губы сжала, подбородок воинственно вздернула. Я погладил ее по волосам, нежно поцеловал в шею, успокаивая, сглаживая колючки. Да, роза у меня дикая, с шипами, которые до крови изранят, если обидеть.
— Он хочет попробовать наладить с тобой и внуками отношения.
— Нет. — Алена была категорична.
— Ты не веришь во вторые шансы? — поинтересовался с ленцой, но ответ был как никогда важен. Что верит в нас искренне, а не пробует, заведомо шагая в пропасть.